рукой сняло. Теперь он снова мог видеть. Противный писк в ушах умолк. С трудом поднявшись на ноги, он увидел перед собой неясные очертания, которые быстро собрались в силуэт незнакомой женщины.
– Кто ты такая? – Будто сквозь сон пробормотал Асмодей.
– Я шла мимо, и вдруг вижу, что ты валяешься на земле, что-то бормочешь и громко бранишься. Я решила, что тебе нужна помощь!
Женщина заботливо склонилась над господином в богатом одеянии. Окончательно придя в себя, Асмодей понял, что это обычная горожанка, которая действительно не понимала, что с ним только что случилось:
– Видела тут старого колдуна? У него еще камень вместо глаза….
– Нет. Ты был один. Просто упал на землю и начал кричать
– Хочешь сказать, что я спятил? Пошла прочь, курица! – Огрызнулся Асмодей. Женщина отчитала его за грубость, развернулась и быстро ушла. Немного постояв, Асмодей окликнул какого-то мужчину в поношенной рабочей одежде.
– Эй, ты! Мужик! Не видел тут одноглазого хромого деда?
Мужчина повернулся. Его телосложение было грубым, плотным. На щеке красовался то ли шрам, то ли ожог, а рот почти полностью скрывали густые усы. Скорее всего, это был кузнец, моряк или рабочий. Недолго думая, мужчина подошел к Асмодею и схватил того за грудки.
– «Эй» будешь кричать своим дружкам-богачам!
– Я Асмодей, второй сын Лилит! Бессмертный бог, между прочим! Прояви уважение, ничтожество!
– Да мне вообще плевать, кто ты! Уважение? Научись сперва с людьми разговаривать, пижон! Хотя щас я сам тебя научу!
Злобно рявкнул рабочий и грубо толкнул Асмодея. Тот отлетел к стене и со всего размаху рухнул прямо на мусорную урну.
– Урок первый. Не нравится валяться в грязи? А нам не нравится, когда ты разговариваешь с нами, как с грязью! Сын Лилит говоришь? Че, не сидится в своем золотом городе, решил прогуляться, посмотреть, как живет простой народ? Твоя мать должна была научить тебя, что отношения людей и богов строятся на уважении. Взаимном. А когда ты к нам по-свински, то и ответ лови такой же!
Асмодей неуклюже поднялся и внимательно осмотрелся. К его удивлению, он был уже не посреди центра города, где он проснулся, а в каких-то трущобах, куда он, в ясном уме и добром здравии, никогда бы не забрел. Яркий, расшитый золотом наряд Асмодея, его ухоженное лицо и тело действительно были неуместны среди крохотных хижин, тесных переулков и вечно усталых работяг.
– Прости, погорячился. Я действительно не понимаю, что я тут делаю! Меня…. Заколдовали…. – Пролепетал Асмодей.
– Хромой одноглазый старикан заколдовал? Бессмертного, сына нашей Прародительницы? – Подозрительно прищурился трудяга.
– Да. Получается, что так….
– А по мне получается, что меньше надо на пирушках куролесить! Ты, видать, перебрал малость. Или вовсе не тот, за кого себя выдаешь
– Уверяю, это
