Старое потëртое фортепиано стояло справа от неë, накрытое тканью, с деревянным стулом за ним. На этих стенах висели ненадëжные, прибитые держатели для гитар, одна из которых всë же была там. Проходить мимо этой стены прямо под гитарой было чем-то вроде запланированного суицида. Все, кто играли на гитаре предпочитали класть их на фортепиано или ставить рядом, чем давать стенам дополнительный шанс обрушиться на них.
Рина взглянула на Фила, стоящего к ней полубоком справа, чья игра на бас-гитаре была незаметна. Его пальцы передвигались по грифу на легато с одного лада на второй так же незаметно. Мелодия была не сложной. У группы не возникало с ней тех проблем как с некоторой классической музыкой, что заставляли их играть на уроках по специальности.
В противоположной стороне стояло пустое фортепиано, а его хозяин, Адриан, которого все называли Рианом, реже Андреем, считая его имя слишком выпендрёжным, сейчас стоял рядом с Риной у микрофона и допевал последние ноты.
Проиграв последние басы, Фил снял гитару с плеча, задевая ремнём тёмные волосы и не дожидаясь окончания, под возмущëнные взгляды, подошёл к барабанной установке, спихивая Кира со стула.
– Эй! Я сейчас засуну эту палочку так глубоко тебе в задницу, что ты ей поперхнёшься! – возмутился барабанщик, сидя на грязном холодном полу, махнув на первое определение рукой.
Кир протянул ладонь, уже почти лёжа:
– Помогите мне встать, я уже старпëр, – усмехаясь, и выпрямляя спину, под хруст той говорил он.
– На коленях уже не держишься?– сказала Рина со смешком.
– У него биполярка, ты только посмотри, Рин, я же говорил, а ты не верила!
– закивал головой Фил, поворачиваясь к подруге, находящейся с широкой улыбкой на лице, сдерживая смех.
– А у тебя аутизм! -вновь возмутился Кир, – А ты вообще предательница! -наигранно грустно указал он на Ворожею.
Рина сняла гитару, положила её на фортепиано под тихий стук дерева и струн, и протянула руку брату, сжимая его ладонь, и поднимая:
– Какие таблеточки купить? Или уже не помогут? – наигранно ужаснулась та.– А хотя! Не смей сдохнуть! Нам твой труп что-ли потом убирать? Лежать вонять будешь. И ты видел сколько стоят похороны? Гроб, место на кладбище, поминки, такие траты! -брат-близнец поднялся, мигом стряхивая пыль с чëрных брюк и белой рубашке на которой осталось небольшое пятно.
– Вот свинтус ты! – воскликнула Рина.
– Это всё он! -указал тот на бас-гитариста.
– Ладно, ладно, постираю, не будешь же ты меня ходить позорить. Хотя вообще-то, ты сам это сделаешь. Уже такой большой мальчик, а не умеет пользоваться стиральной машинкой, -усмехнулась та.
– Ворожеи! Цепеш! Зеленов! Ко мне в кабинет! – от микрофона донёсся до них то ли разъяренный, то ли восторженный голос директрисы, всегда звучащий мерзко и высокомерно.
– Опять что-ли буянит? Маразматичка
