плавятся внутренности, она оказалась заперта в этой нескончаемой пытке. Время то ускорялось, то замедлялось, застывая на одном месте. Ослепляющий свет, вспыхнувший во тьме пустоты, принес лишь боль и страдания. Хотелось вернуться в ту мрачную бездну, перестать ощущать эту агонию, пусть и утратив при этом остальные чувства. В сознании всё ещё бился тот последний, самый громкий и отчетливый, кошачий рык.
***
Переливчатое пение птиц. Шорох травы, приминаемой чьими-то лапами. Щекочущий запах хвои, дурманящий и давно забытый. Нежные порывы прохладного ветра, заставляющие ветви деревьев мягко покачиваться и осыпаться пожелтевшими иголками. Яркий свет, пробивающийся сквозь закрытые веки. Легкость в теле, странная и оттого дикая, незнакомая. В воспоминаниях Сяомин всё ещё горела в огне, сгорая заживо. Словно кошмар, постепенно превращающийся в обычный сон, тихий и спокойный. Захотелось вдохнуть полной грудью, ощутить всеми кусочками израненной души эту лесную гармонию, витающую вокруг.
Не открывая глаз, Сяомин потянулась, вдыхая насыщенный запах хвои. Нос защекотало и захотелось чхнуть. Странные и незнакомые ощущения, когда под ладонями оказался колючий ковер из хвойных иголок. Медленно, нехотя, девушка начала открывать глаза. Сначала её ослепил свет солнца, ударивший по привыкшим к тьме зрачкам. Проморгавшись, она уставилась на большие черные мохнатые лапы. Осторожно, она попыталась отползти назад. Кошачьи лапищи уперлись в землю, словно так и надо. Не веря своим глазам, Сяомин попыталась растопырить пальцы. Из подушечек показались длинные заостренные когти, что мягко вонзились в ковер из иголок.
Заорав, Сяомин подпрыгнула на месте. Вместо привычного женского крика из рта вырвался раскатистый рык зверя. Мечась на месте и путаясь в лапах и хвосте, девушка лихорадочно осматривала себя. Черное тело, покрытое блестящей шерстью, пушистое. Кошачье. Пытаясь встать на задние лапы, падая и тут же вскакивая, зверь бегал по небольшой лесной поляне.
Врезавшись в дерево, Сяомин почувствовала, как заболело в боку. Упав на землю и тяжело дыша, она в растерянности смотрела на свои некогда прекрасные руки. Вместо человеческих пальцев – кошачьи лапы, способные разорвать любого. Растопырив пальцы, и перевернув их подушечками вверх, девушка смотрела на темную плотную кожу и длинные когти. Они не втягивались, сверкая загнутыми острыми кончиками. Подняв голову, туда, где светило солнце, девушка издала протяжный полный боли и непонимания вой.
«Невозможно. Просто невозможно. Я сплю. Нет, я умерла, ведь так? Это иллюзия» – мысли Сяомин путались и сбивались. По мохнатым щекам заструились слезы, оставляя следы на черной шерсти.
Вой заставил птиц испуганно встрепенутся, срываясь в полет. Захлопали крылья, ветер плавно опускал несколько небольших перьев. Зашуршали кусты вдалеке, словно какой-то испуганный зверек покинул свое убежище. Чуткие звериные уши плавно развернулись к звуку. Насторожившись, Сяомин замолчала, прислушиваясь к окружающему
