усадила Кристину на ней, спустив ей ноги на пол.
– Давайте одеваться и завтракать, – сказала Анна, протягивая Кристине длинный шелковый халат с завязками на талии.
– Мне нужно в туалет. Помоги мне сесть в кресло. – Кристина злилась от бессилия, хотя уже привыкла к тому, что без помощи постороннего ей самой не справиться. Злость ей помогала бороться отчаянием, которого раньше она не знала. Для нее это было новое неизведанное чувство, которое к ее удивлению, оказалось настолько сильным, что изматывало ее стойкий непоколебимый дух. Она давила это чувство злостью: на себя, на отца, на Стаса, на Генерального директора Андрея, с которым работала много лет, даже на сиделку Анну. И от этой злости еще больше хотела жить и бороться, бороться со всеми и прежде всего с самой собой.
– Конечно, – сказала Анна, наклоняясь над Кристиной, – кладите мне руку на плечо.
Она приподняла Кристину с кровати, пересадила в кресло на колесах и осталась ждать хозяйку в комнате, тем временем заправляя кровать.
Вскоре дверь ванной комнаты распахнулась, стукнувшись о силиконовую накладку в полу, и хозяйка въехала в своем инвалидном кресле. Лицо ее было бледным.
– Я сама справлюсь, Анна, – сказала она, подъезжая к окну. – Иди пока. Я позову тебя, если мне что-нибудь понадобится.
Анна кивнула, забрала со стола поднос с чашкой кофе и направилась к двери.
– Постой, – окликнула ее Кристина, – зачем ты забрала кофе? Оставь, я выпью его.
Анна, казалось, смутилась.
– Это пустая чашка, Кристина Михайловна. Я забрала ее из комнаты Стаса Алексеевича, – сказала она, остановившись в дверях. – Вам принести кофе сюда?
– Во сколько он пришел вчера? – спросила ее Кристина.
– Я не знаю, – ответила Анна. – Я не видела его вчера.
– То есть, его вчера не было дома, когда ты уходила домой?
– Я не уверена, наверное, нет, – смущенно ответила прислуга.
– Ясно, иди, – отпустила ее Кристина. – Я потом спущусь.
Анна вышла из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь.
«Значит, у него снова кто-то появился, – размышляла Кристина.
И значит, ей не показалось, что от него повеяло перегаром, когда он склонился, чтобы чмокнуть ее в щеку. – Интересно, кто на этот раз?»
Кристина сидела у окна, сложив руки на широкий подоконник, и смотрела, как косой дождь разрезает воздух тонкими струнами, навевая ей мелодию симфонического оркестра. Влажный воздух, просачивался в открытое окно и бил ей в лицо холодными волнами. Она закрыла глаза и подставила лицо ближе к окну, вбирая воздух большими глотками, чувствуя, как капли, отскочив от стекла, разлетаются на мелкие брызги и падают ей на кожу, свежие, холодные, бодрящие.
Тревожное ощущение не отпускало ее. И дело было не в Стасе. Они уже давно стали друг для друга чужими. До происшедшего
