полиции; отобрав у опешившего дирижёра палочку, машет ей, что есть мочи. Но это лишь только начало! Вскоре, выхватив микрофон, к изумлению немцев, Ельцин затянет «Калинку» (хорошо – не «Катюшу»! ), да так яростно, что у слушателей уши в трубочки скрутятся.
Я сидел с отвисшей челюстью, настолько нереальным казалось мне увиденное на экране! Первое, что пришло в голову по завершении трансляции: «Надо бы пойти пивка глотнуть. Конечно, родителям обещал, но… Раз уж сам президент наш на глазах всего мира так резвится, значит и мне чуток можно. Кто меня осудит?» В шаговой доступности от двери нашего подъезда находилось тогда сразу четыре питейных заведения. Принарядившись во всё самое лучшее, я направился в рюмочную «Привет».
Там-то всё и произошло! Случившееся в рюмочной «Привет» тем памятным днём уходящего лета мне ещё предстояло переосмыслить. И до сих пор воспоминания не дают мне покоя.
Глава 2. Происшествие в рюмочной
Выбрал я данную забегаловку, расположившуюся прямо в пристрое нашей девятиэтажки, не потому только, что до «Привета» было чуть ближе, чем до прочих «рюмок». Главная причина, по которой зачастил я в это заведение, – с недавних пор барменшей там работала девушка по имени Жанна. Та самая смуглянка-брюнетка, спортсменка-комсомолка-красавица, наша школьная королева, завоевать сердце которой я вознамерился.
Поначалу Жанна лишь коротко кивала при встрече, отвечая так на приветствия мне, как и прочим всем посетителям. Вскоре стала меня узнавать (как не запомнить спортивного парня, который заказывает в баре исключительно соки); здороваться начала, отвечать на вопросы, сама о всяких пустяках спрашивала; шутили с ней, в последнее время шутки мои становились всё откровеннее. Я нащупал тему, интересную ей – парашютный спорт, и бессовестно пользовался этим. О небесах, полётах, прыжках Жанна могла говорить долго – до тех пор, пока назойливые посетители бара не отвлекут. А я и сам, увлёкшись темой, кажется, верил уже в озвученное мной желание прыгнуть с парашютом.
Вечер лишь собирался с силами, и в зале рюмочной было пусто, тихо. Массивные деревянные столы и такие же мощные лавки готовились выдержать очередной вечерний марафон: наплыв посетителей не за горами. Я выбрал столик в дальнем углу – самое уютное, самое тёмное местечко, обычно его всегда занимали в первую очередь. Кружка, другая… Пара глупых шуток с дородной размалёванной барменшей, заканчивающей смену (Жанна вот-вот подойдёт). Давненько не пил! И собственно, ради чего воздерживался? Пенный напиток действовал слишком медленно, а мне хотелось до прихода зазнобы чуток язык развязать. Пришлось шлифануть ста граммами сорокоградусной. Снова пивасика заказал. Тут-то и появился он.
Словно атомная субмарина, всплывшая, откуда ни возьмись, посреди пруда в Гагаринском парке, – материализовался в дверях забегаловки Карлос. Будто необхватный баобаб посреди саванны, возвышался он над пустыми столами,
