на заочном отделении Новокузнецкого политехнического института. После повторной трёхмесячной проверки разрешили при условии, что на сессию он выезжать не будет. Однако учёба давала хоть какое-то разнообразие в этой атмосфере страха и подозрительности.
Так прошло шесть лет. Строительство объекта заканчивалось, и офицеры не знали, что будет с ними дальше: переведут ли их на другой объект, или демобилизуют, или их ждёт судьба расстрелянного профессора. Но всё это не обсуждалось, даже посещение соседних бараков запрещалось, везде были подслушивающие устройства.
Неожиданно в конце августа Володю демобилизовали, напомнили о подписке о неразглашении, и он с радостью уехал в Новокузнецк.
В свои двадцать девять лет он стал ценным специалистом: фронт, работа на важном государственном объекте. Его охотно взяли на Новокузнецкий шарикоподшипниковый завод, где он пройдет за пять лет путь от простого инженера до руководителя этого крупнейшего в Сибири профильного предприятия.
Молодой статный красавец, директор завода, он неизменно вызывал интерес у окружающих женщин. Сколько молодых девушек и вдов пытались привлечь его внимание! Но, дорвавшись до интересной творческой работы, не отягощённой ненавистным ежедневным надзором, он не замечал женщин и в тридцать лет уже считал себя старым холостяком.
Через три года в командировке в Ленинграде он познакомился с Милой – коренной ленинградкой, перенёсшей блокаду в осаждённом городе. Это была тоненькая, маленькая брюнетка, умница и красавица, Дюймовочка – так он её называл. Из командировки он вернулся с женой.
Началась спокойная, мирная жизнь. Завод постоянно расширялся, стал одним из крупнейших отраслевых предприятий в Европе, строил много жилья для рабочих; заработная плата на заводе была высокой, жизнь постепенно налаживалась. Одно было плохо: их браку с Милой было уже около десяти лет, а семья по-прежнему была бездетной. Володя приближался к сорокалетию, ему всё труднее было отшучиваться от знакомых – где это заблудился их сын!
Но многократные обследования Милы и здесь, и в столице принесли однозначный вердикт: ленинградская блокада не прошла бесследно для Дюймовочки, иметь детей она не сможет.
Тогда они решили взять малыша из роддома и вырастить его как родного, не говорить ему правды о его происхождении. В то время было много молодых женщин, которые оставляли новорождённых в роддоме, не имея возможности завести собственную семью.
Вскоре Володе позвонили: в роддоме появился подходящий мальчик, и Володя с Милой поехали на служебной «Волге» в роддом. Когда внесли малыша в машину, водитель поздравил: «С новорождённым, Владимир Иванович! Теперь вас в семье двое – мужиков!»
Володя был известным в городе лицом, и, чтобы защитить малыша в будущем от доброхотов, пожелавших просветить его об истории появления
