ар, доставшийся нам от поры детства. Если человек не растеряет этот дар на протяжении долгих трезвых лет, то он поэт или писатель.
Паустовский К. Г.
Я большего у Бога не прошу:
Хочу, чтоб мирно в мире люди жили.
Я счастлива, что вам стихи пишу,
И что меня пока что не забыли.
Елена Пшегодская (Гетманова)
Подснежник
Я целый год его ждала…
Наведывалась, вспоминала…
И, отложив свои дела,
Весну заблудшую встречала.
Вновь представляла этот день,
Волнуясь в ожиданьи встречи,
Я вглядывалась в свет и тень:
Вдруг пропущу, вдруг не замечу…
И вот, откуда ни возьмись,
Из снега вырываясь звонко,
Рождалась маленькая жизнь,
И я в восторге, как девчонка,
Пыталась крикнуть: «Ты держись!»
Поаккуратней, потихоньку!»
Но пробивалась к свету жизнь,
Уже не слушая девчонку…
И, как молочный первый зуб,
Он пробивался безмятежно,
С земным поклоном, Светолюб —
Подснежник… маленький и нежный…
Радоница
Папе
Я закончу скоро
Выпекать пирог
И пойду за город,
Где чертополох…
Радоница близко,
Радуйся, отец,
Поклонюсь я низко —
Встреча двух сердец
Так пройдёт впервые…
– Вкусный ли пирог?
И слова родные
Лёгкий ветерок
Принесёт мгновенно:
– Доча, молодец,
Молодечик, Лена!
– Радуйся, отец.
P. S. Папа всегда хвалил: «Доча, молодец!»
Папина яблонька
Столько яблок нападало, пап…
Всё летят, как шальные, на травку,
Ударяясь боками об лавку.
Два десятка утиных лап
Прошагали за ними в канавку.
А на даче у нас благодать!
Ветки гнёт урожай изобильный…
Ароматных и молодильных —
Райских яблок полёт не унять!
И зачем ехать в город наш пыльный?
Скоро август начнём провожать,
Вспоминать твой земной
день рожденья…
Ах, как хочется мне переслать
С твоей яблоньки угощение…
Как же яблок тебе передать
В день святого Преображения?
P. S. Последнее яблочко на яблоне осталось (ранние, отошли уже). Наверное, для папы. Делаю фото – и луч солнца проходит через это яблоко… Это привет от папы, подумала я.
Полонез Огинского
Когда-то отец подарил мне фортепиано, и через много-много лет я подарила ему своё стихотворение.
Полонез Огинского – любимое его произведение.
Когда отец меня сыграть попросит
Огинского – любимый полонез,
Я растяну его минут на восемь,
Не пропустив нестойкий фа-диез.
А мой сосед по лестничной площадке
Признается мне через 20 лет,
Что замирал и слушал он украдкой,
Когда звучал мой дивный инструмент.
Щекой прижавшись к тонкой общей стенке,
Он вслушивался в каждый мой аккорд
И говорил, что без соседки Ленки
Не смог бы починить он свой «Рекорд»! —
Потом мне его мама рассказала,
Как Юрка на балконе том краснел,
Когда играть я только начинала,
Он убегал от всех домашних дел.
Соседи слали мне аплодисменты,
Переполняла радость их сердца,
И не было счастливее момента,
Когда благодарили все отца…
Соседей тех давно уже не стало,
Фортепиано там же всё стоит:
У той стены родительского зала,
И полонез
