Его глаза закрыты во сне, мне знакомы некоторые черты…
Белый – дракон! Как китайский или японский, или какой там вообще! Я не могла поверить своим глазам! Но он был здесь! Реальный и огромный! Я едва держалась, чтобы не прикоснуться к нему! Мой взгляд остановился на камне на его лбу. Оттенок был знакомый. На нём несколько трещин и некоторые проходят границу с кожей и оставляют шрамы на ней. Знакомый камень, со знакомыми трещинами… Тот самый, что я находила несколько дней назад!!! Я взялась за голову от переизбытка чувств. Не могу поверить!
По телу дракона прошла дрожь. Мягкие перья уменьшились, сменили форму и стали чешуйками. Он проснулся. Поднял голову и прижал уши. Я уже начала поддаваться страху, как он приоткрыл пасть и сказал:
– Шумно.
– Ч-что? – мой голос дрожал, – Я ничего не говорила…
– Ты думаешь слишком громко, – сказал он и положил свою огромную голову на перила веранды, лениво приоткрыв глаза.
Что было странно, он почти не шевелил челюстью пока говорил. Его пасть просто приоткрывалась, а звук выходил из самого горла и только едва заметно двигались мышцы шеи, формируя слова. А вот смысл его слов, дошёл до меня не сразу:
– А… – кратко начала я и вспылила, – Ты и мысли читать можешь?!
– Только сейчас догадалась? – безучастно спросил он, – Мысли – тоже энергия, пылинка.
Я замерла от возмущения и стыда.
Он же тем временем поднялся на лапы, взъерошился и потянулся, точно гигантский домашний кот. После чего засветился и я отвела глаза, а когда снова посмотрела на него, он уже стоял передо мной в человеческом виде и надевал грязные кроссовки, что стояли у стенки.
– Что, теперь будешь весь день так стоять? – спросил он.
Испытывая смесь эмоций, я не могла больше игнорировать восхищение:
– Ты дракон… Азиатский… Их лунами зовут, кажется. Ты лун?
– Всё равно, – непринуждённо сказал он, – Называй как хочешь, разницы нет.
– Луны встречаются в некоторых азиатских мифологиях, – начала объяснять я, – Это был твой истинный облик? Он похож на луна.
– Да, не я один оказывался на Земле. Вероятно, от того и пошло, – он тяжело вздохнул, – Вы, пылинки, больно впечатлительные.
Я сжалась. Все эти комментарии про «пылинки» и их глупости заставляли чувствовать себя никчёмной, сама не знаю почему.
Он какое-то время смотрел поверх меня, прислушиваясь к чему-то. Потом кивнул и вышел на солнце, облокотившись руками на перила. Подставил лучам лицо, точно слабый осенний свет мог дать хоть какое-то тепло.
Я подошла к нему сбоку, тоже облокотилась на перила. Прокашлялась, прежде чем спросить:
– Эти трещины… Они и есть твои раны? Из-за них ты не можешь уйти?
Он молчал. Или не хотел отвечать? В любом случае, я собиралась добиться от него ответа:
– Есть
