Лила?
Кукла приоткрыла сами собой захлопнувшиеся нарисованные глаза, медленно рукой вытерла с забрала слюну и тихо повторила своим дребезжащим голоском: – Буль… буль… буль… Помогите… Харк… Обезьяна нам известна… Она бы была уже у Барона… Чёртова бездушная кукла! Близится зима.
Снорри опустил голову.
– Что она имеет в виду? Буль… буль… – спросил мужчина в робе.
– Близится зима, – пробулькал осьминог.
– Не знал, что «дуболомы» могут говорить, – удивился молодой человек.
– Да ты, похоже, вообще ничего не знаешь, – огрызнулся Снорри.
– Эй! Полегче.
Снорри, довольный, что ему наконец удалось вывести собеседника из себя, повернулся к осьминогу и подмигнул. Осьминог долгим взглядом посмотрел на Снорри и выпустил презрительный пузырь, поднявшийся и лопнувший прямо перед лицом здоровяка.
– Это же слова из колыбельной Последнего Поэта, – произнёс мужчина в робе Культа после долгого раздумья. – «Буль-буль-буль – прячется тюрьма, буль-буль-буль – близится зима, буль-буль-буль – все свои мечты, буль-буль-буль – с ней уносишь ты».
– Ничего себе колыбельная, – усмехнулся осьминог, – такой колыбельной впору пугать.
– Мне нравилась, – нахмурился мужчина.
– Значит, Центральная, – кивнул Снорри и обернулся к кукле, – точно «буль-буль-буль»?
Кукла посмотрела на него изумлённым взглядом, стала показывать руками большие волны и зашипела своим звенящим голоском.
Снорри резко встал, взял куклу под мышку и выпрыгнул в одну из арок. Осьминог пролевитировал в ту же сторону.
– Обезьяна! Кукла! – раздалось глухое дребезжание.
Мужчина в робе подошёл к краю и посмотрел на площадку балкона под собой, куда здоровяк уже вытаскивал аэроцикл.
– Не благодарите меня за подсказку, ну, и за то, что откликнулся на зов.
– Не благодарим, – буркнул Снорри, садясь в кресло и привязывая ремнями куклу на пассажирское сидение.
– На твоём месте я после этой встречи не ждал бы ничего хорошего и сюда бы больше не приходил, – пробулькал осьминог и помахал Элу.
Тот поклонился осьминогу и исчез в арке ровно в тот момент, как аэроцикл взмыл прочь от башни и начал подниматься вверх – к едва окрашенным рассветом крышам.
Ветер захлестал по лицу куклы, и тот, у кого ещё не было имени, с удивлением смотрел на текущую реку из проросших друг в друге эпох Города. Металлические сваи мостов железной дороги вылезали из каменной кладки с черепичными крышами. Над ними нависали имперские каменные плиты, державшие средний ярус. Его брюхо было изрыто трубами и котлами паровых машин и сверкало кое-где разваливающимися генераторами электрических подстанций.
Оживлённый вытянул руку, чтобы схватить шпиль с полумесяцем, но ничего не вышло: шпиль так и остался на медленно двигающейся мимо крыше. Тогда тот, у кого ещё не было имени, попытался схватить шпиль, стремительно двигавшийся в поле его зрения.
