кофе – и повернулся к собеседнице:
– Я вас слушаю.
– Доктор, даже не знаю, как вам это объяснить. В двух словах, у меня очень дурные предчувствия.
– Что случилось?
– Пока ничего. В понедельник вечером я рассказала мужу о нашем разговоре. Он оценил идею положить драгоценности в банк под две подписи и сразу же позвонил моей сестре. Та дала свое согласие, но сказала, что в банк вместо нее поедет ее дочь. А я с этой особой физически не могу остаться один на один. Поэтому по телефону они договорились так. В четверг утром, это единственное «окно» в расписании мужа, сестра со своей дочерью приезжает к нам, мы все вместе сверяем драгоценности с описью, и мой муж с ее дочерью едут в его банк класть драгоценности в ячейку. Но такой порядок меня тоже не устраивает, – здесь женщина чуть не сорвалась на крик, и на ее глазах выступили слезы.
– Что-то личное? – догадался Пéтрович.
– Да, – женщина достала из клатча платок и вытерла набежавшие слезы. – Я пока не готова делится с вами этим, но думаю, что скоро вы все сами узнаете.
Официант принес кофе. Женщина подняла голову:
– Спасибо. А можно мне в кофе добавить капельку рома?
– Конечно, мадам. А месье?
Пéтрович кивнул головой, официант взял чашки и вернулся к стойке.
Собеседники подождали, пока он не принесет кофе, сдобренный ромом, женщина сделала глоток и продолжила:
– А сегодня возникло еще одно обстоятельство, уже совсем не личное, которое только усилило мое беспокойство.
– Что именно? – спросил Пéтрович.
– Подождите. Дело в том, что моя сестра всегда ищет случай унизить меня. Она редкая гостья в нашем доме, но каждый раз, появляясь у нас, она начинает брюзжать, какая я плохая хозяйка. Надевает шелковые перчатки и проводит пальцами – по полкам, рамам картин – только для того, чтобы показать мне следы пыли. Вот поэтому я взяла на работе отгул не только на четверг, но и на сегодня. Чтобы вылизать весь дом перед ее приходом. Вы просто не можете себе представить, какая это пытка слушать ее брюзжание. И вот сегодня утром, во время уборки, я обнаружила в кабинете мужа, на его письменном столе кое-что подозрительное…
– Что? – спросил Пéтрович.
– Этого я тоже вам не могу сказать. Но совершенно по другой причине.
– Что-то опять личное? – и Пéтрович с неподдельным участием коснулся ее руки.
– И да, и нет. Но это объяснить я могу.
– Я вас слушаю.
– Вы знаете, – женщина одним глотком допила кофе, повернулась к зале, громко попросила, – молодой человек, сделайте мне еще один такой же кофе, – и обернулась к собеседнику:
– Мой муж, он всю жизнь держал меня за дуру. Не то, чтобы я растяпа или неумеха. Он всегда любил мою кухню. Но в остальном… На самом деле, как раз именно он очень недалекий человек. И я всю жизнь старалась ему подыгрывать. Не показывать, что во многих вопросах я разбираюсь лучше, чем он. А он эту мою игру толковал совершенно по-своему. Он даже позволял
