по несколько раз, чтобы полюбоваться столь творчески и мастерски собранным сооружением.
На этот раз – днём – я снова оказался на привычном месте. В моей штаб-квартире сегодня было почти что невозможно находиться из-за полного отсутствия воздуха на квадратный километр. Августовское солнце безжалостно пропекало поля и лесопосадки, гармонично расположившиеся вокруг нашего огромного участка в сорок соток земли.
Но если вы думаете, что неблагоприятные условия могли остановить меня, то глубоко ошибаетесь. Я оставался несгибаем даже в крайне нетворческую погоду. Не сдаваться в написании текстов стало моим девизом в дни всеобще-беззаботного лета. Я старательно вымучивал строки до тех пор, пока не уставал окончательно и бесповоротно, понимая, что дальше метаться мой ум не в силах. Когда наконец завершился привычный ритуал рождения текстов, уже ставший ежедневным, я наконец решил расслабиться и охладиться. Вдоволь наобливавшись прохладной водой, я подумал, что было бы неплохо слегка подтопить баню. Но не очень-то уж и сильно – вечер собирался выйти на редкость тёплым.
Я разжёг пламя спичками. Дрова из общей огромной кучи неспешно прыгнули в печку, а я потолкал их кочергой для того, чтобы пуще раззадорить подергивающийся огонь.
После того, как с приятными хлопотами было покончено, я быстро распахнул дверь и так же мгновенно её затворил, дабы не начать топить улицу. Автор последнего выражения – моя бабушка. Она повторяла вышеупомянутую самобытную фразу, когда я начинал плохо справляться с обязанностями топщика бани. Но на этот раз, кажись, пронесло. Все ошибки, связанные с прошлыми неудачами, были учтены. После очередной тщательной проверки каждого нюанса, я вышел посидеть на крыльце и посмотреть на закат, выплывавший из зноя прошедшего дня. Несмотря на то, что небо потихоньку окрашивалось в вечерние тона, воздух всё ещё оставался очень тёплым, и лучи коварного солнца только начинали отступать.
Вдруг я почувствовал мощный поток воздуха, задевший меня и полетевший дальше – вперёд. Ветер будто бы образовывал невидимый мост, на который можно было ступить. Пространство словно подтолкнуло меня, предложив взойти на него. «Ну и пусть…» – заговорил внутренний голос шальной лени, ненадолго застрявшей у меня в голове. «Какой же дурак упустит возможность посмотреть на разгорающийся закат?» – проговорил я, продолжая мыслить вслух и пытаясь найти оправдание своему наглому бездействию. Тут-то, похоже, до неспокойного ветра и долетели мои самоуверенные слова. Он вернулся, чтобы убедить меня снова, но на сей раз куда настойчивей, чем в прошлый. Ветер будто бы крикнул: «Ну и дурак! Я тут тебе такое показать хочу, а ты…» Нутром я ощутил, что почему-то будет лучше сделать так, как велит этот упрямый поток воздуха. «Ну и дела… – сказал я сам себе, ничуть не удивившись тому, что ноги уже встали с крыльца и понесли меня куда-то в середину нашего огромного участка – только с ветрами разговаривать осталось!..» Однако сколько бы я ни пытался корчить из себя
