голову по ходу моих движений, наблюдая за мной.
– Кто ты? – спросил он меня. Я вскинула бровь: «Что? Он полоумный?» – Ну, чего ты так на меня смотришь? Я никогда не видел тебя раньше. Тот раз не считается.
– Слушай, ты выглядишь сейчас, как маньяк, будь добр, оставь меня в покое.
– Почему так грубо? Разве я сказал что-то не то? – он сменил позу на более скромную, соединил колени вместе и развел руки в стороны. Пьеро недоделанный.
– Сделал. Ты пришел в мое любимое место, нарушив мое желание провести вечер в одиночестве, – я жестикулировала так, будто участвовала в дебатах.
– У тебя что, друзей нет?
– Какая тебе разница вообще? Что пристал? – я немного повысила тон. Молчит. Я что, его обидела?
– Ты необычная.
– Я??? – я тыкнула себя в грудь пальцем, а моя нижняя челюсть отвисла до яремной впадины между ключицами так, что я была похоже на Крика, сбежавшего с картины Мунка.
– Разве тут есть кто-то еще?
– Чем это я необычная? – «Нет, нет, нет, я не должна с ним разговаривать»
– Ты не тусуешься в клубах, не гуляешь по шумным улицам, сидишь тут с собакой в одиночестве, как паинька. Ты будто из книжки про тихоню.
– Ты не знаешь меня.
– Это исправимо.
Молча смотрим друг на друга, как в детской игре в гляделки. Чем дольше я смотрю в его глаза, тем больше они меня завораживают. Блики солнца заставляют радужки переливаться разными оттенками зеленого, словно в них какой-то неизвестный химический элемент.
– Ладно, пойду… – он резко поднялся и, не посмотрев на меня, двинулся в сторону тропинки.
Мне вдруг что-то захотелось сказать, чтобы остановить его, но я так и не нашла слов, и его спина скрылась за ветвями ивы. Я открыла дневник и начала писать:
«Сегодня произошло что-то странное. А ведь это только второй день лета! Один русоволосый парень, о котором я уже писала, пришел в мое место и нахально пытался узнать что-то обо мне. Признаюсь честно, во мне возникло очень странное чувство. Когда он уходил, мне захотелось, чтобы он остался. Не знаю, что это было: интерес к его личности, интерес к новому человеку, интерес к парню… точно нет! Бред! Скорее всего последствия моего одиночества дают о себе знать. В общем, обещаю, это больше не повториться. Даю себе слово – забуду об этом на следующий же день.»
Но забыть не получилось ни на следующий день, ни на следующий месяц, ни на следующий год и даже годы.
***
– Ты чего так хлопаешь? – спросила мама, после того, как я закрыла входную дверь.
– Ничего, – бурчу себе под нос, снимая пятками кроссовки. Мама всегда ругала меня за такое отношение к обуви, но сейчас мне почему-то было плевать, как разуваться.
– Что-то не то с тобой. Я все вижу.
– Мам, поверь, я бы тебе рассказала, – на самом деле, это правда, ведь рассказывать, действительно, нечего.
– Постой, –
