она говорит.
– Саш, я выйду на секунду, – говорю ему на ухо, вставая из-за стола. – Мама звонит.
– Я с тобой, – он поднимается следом за мной. – Позвоню своим.
Мы выходим в празднично украшенный холл, и я набираю номер родителя, разглядывая затейливо украшенную елку.
– Мира, доченька.
– Привет, мам! – Губы сами собой растягиваются в улыбке, когда я слышу родной голос. – С наступающим! Прости, что раньше не позвонила. Как ты себя чувствуешь?
– И тебя с наступающим Новым годом, – щебечет мама. – Чувствую себя отлично. Малыш не дает скучать. Он решил, что мой живот – это груша для битья. Молотит круглые сутки.
– Ауч! Очень больно?
– Не больнее, чем когда меня тискает твой отец, – смеется мама. – Не волнуйся за меня. Вы сейчас где?
– В ночном клубе в нашем отеле. Помнишь, я говорила, что тут будет грандиозная вечеринка. А вы?
– Дома, как и планировали. К нам заезжали Игорь со Светой, но уже уехали.
Внезапно перед моими глазами появляется отчетливая картинка нашей уютной гостиной. Накрытый стол, яркие языки пламени в камине, елка, украшенная старинными игрушками, улыбка мамы, поддержка папы – сердце сладостно сжимается, и я понимаю, как сильно мне не хватает родителей.
– Мам, я так соскучилась, – произношу на одном дыхании.
– Солнышко, мы тоже. Папа вспоминает о тебе ежеминутно.
– А где он, кстати?
– Висит на телефоне, – вздыхает мама. – Та сделка, ради которой он ездил в Питер накануне твоего отъезда, на грани срыва. Он злится. Ругается. Но ты же знаешь, какой Влад упертый. Ни за что не отступит, особенно в борьбе с Благовым.
При упоминании этой фамилии мой желудок сжимается болезненным спазмом – вот еще одно напоминание, почему мне нельзя даже думать о Благове-младшем.
Мы еще немного болтаем с мамой, потом она передает трубку освободившемуся отцу. Он короток и откровенен:
– Мирослава, так соскучился, что уже сто раз пожалел, что отпустил тебя. И не говори мне, что ты уже взрослая, – обрывает он мой так и не сорвавшийся с губ протест. – Для меня ты всегда будешь моей малышкой. Никто там тебя не обижает?
– Пап, я тоже скучаю. И у меня все прекрасно. Ты же знаешь, я умею за себя постоять.
– Знаю, – признает он со вздохом. – Просто мне все еще сложно принять факт, что ты так быстро выросла.
– Я люблю тебя, пап.
– И я люблю тебя, дочь.
Нажимаю на отбой и ищу глазами Сашку. Он разговаривает по телефону, разгуливая взад вперед по холлу. Его беседа явно проходит на повышенных тонах. Он отчаянно жестикулирует и хмурит брови, но, когда замечает на себе мой взгляд, прикрывает динамик рукой и бормочет:
– Мой отчим, – а потом выразительно смотрит на свои часы. – Возьми нам шампанского.
Отчим Сашки – его спортивный
