синеве
Твой образ навсегда в себе запомню.
Бессмысленно кричать «Не уходи!».
Я верю: встреча состоится.
Друг другу взглянем в ангельские лица,
Слова любви друг другу повторим.
***
Не падай, держись за воздух.
Даже снег – нелегкая ноша.
Не пришло еще время допроса,
И прощать – никогда не поздно.
Выкипай, прокричи и – дальше,
Все возможно, пока ты дышишь.
На карнизе соседней крыши
Чьи-то ангелы кружат вальсы.
Переломы и пересуды —
Так ли важно, кто остальные?
Ямараджа глаза красивы,
Но не время. Держаться – нужно.
***
Это не боль, не отсутствие, не печаль,
И не повод идти об кого-то греться.
Медленно падает и струится рыжая шаль,
Запахом дыма, огня и перца.
Перемолото лето. Его урожай
По коробочкам в память пора сложить.
Снова что-то не сделано. Не обещай
Переждать, переделать, прожить.
Это даже не грусть: это лишь пустота,
Сквозняки и осенняя тишь.
Рыжей шалью струится время. Туда,
Где прятался этот стиш.
***
Мы такие великие и превосходные!
Марианская впадина и та – покорилась.
Дальше – междупланетные и межзвездные,
Чтоб и космической пылью душа покрылась.
Такие прекрасные и вершинные.
Но даже львы изгоняют из стаи,
А не грызут (хотя и могли бы)
Своих, что полезными быть перестали.
А мы слишком умные для природы,
Чрезмерно уж прямоходящие.
Мертворожденные, для кукловодов
Самые подходящие.
***
Что бы ни было – день как день.
Даже если вокруг – тьма,
Фонари и фары едва-едва,
Не давая ни свет, ни тень.
Если солнце у неба – укола боль,
Облака – белой ватой, и спиртом – дождь, —
Все проходит, как мелкая дрожь и ложь,
Умножая на желтый горячий ноль.
На границе вселенной и чьих-то слов,
Наступая на следующую ступень,
Оставляем ниже эскизы снов.
Что бы ни было: день как день.
***
Только после, среди руин, я увижу тебя:
В догорающей жизни родится тень,
За короткие доли захватишь в плен
И я исчезну, не говоря.
Это было однажды: среди воды
Выходили из смерти, давая жизнь.
На вершине одной (потом – армянской) горы
Мы
