Когда отлетела его голова, истекающая кровью, с застывшей гримасой на лице, я вознёс её высоко над собой, показывая новым подданным Империи Солярис, что больше пути назад не будет. Вслед за королём отправились его дети и свита. Не пожалели даже годовалую принцессу. Народ ликовал. И, конечно, я не забыл про королеву…
Что касается дворца, то я и лучшие мои воины и маги облюбовали это место, словно мурмурация воронов. Придворные дамы и служанки оказались весьма дружелюбными, и мои ребятки в волю смогли повеселиться на пирах и праздниках в честь прославления Империи Солярис и её новых подданных на приобретённых землях.
Тронный зал был очень большой для такого маленького королевства. Словно он кричал об эго своего бывшего владельца. Цветные витражи, сложенные огромной стеной и образовывающие единую историю, которую я до сих пор так и не смог понять, отбрасывали причудливые яркие тени на пол и стены. Колонны из дорогого белого мрамора, словно огромные великаны, сильными и неподвижными рядами держали тяжёлый свод тронного зала. Находясь рядом с ними, ты теряешь свою значимость. Слишком уж большим был тронный зал для такого мерзкого ублюдка-короля. Каждый раз, проходя от тяжёлых дубовых дверей, скованных начищенным до блеска железом, вдоль великанов-колонн и яркой истории витражей до самого трона, я пытался понять: к чему эта ненужная помпезность? Но в то же время я восхищался работой мастеров, которые трудились над всем этим великолепием. Единственное, нелепым смотрелся трон на постаменте. Для столь прекрасного и светлого места он был слишком вычурным, грубым и мрачным.
Я восседал на нем, как истинный завоеватель. В тронном зале расположилась моя боевая свита. Мы ликовали, и лишь на холодном полу у моих ног, в разодранном платье с ошейником и цепью на тонкой шее, сидела поверженная и униженная своим нынешним положением прекрасная королева уже несуществующего королевства. Слухи о ней врали. Она была не так привлекательна, как её распевали в балладах, она была просто восхитительна! Её внешность вызывала восторг, а глаза сияли, словно огромные сапфиры, правда не долго. Утончённое бледное лицо с яркими алыми губами украшали синяки. Растрёпанные, взлохмаченные волосы её мне напоминали мои грозовые свинцовые облака, отчего она казалась мне более привлекательной. Белая, как снег, кожа была нежна и тонка, казалось, она была шёлковой. На ней легко оставались следы от моих рук. Своенравная бедолажка. В какой-то промежуток времени мне было её даже жаль. Должен признаться, её гордый непоколебимый нрав было не так просто сломить. Она стойко переносила все те унижения, оскорбления и боль, что легли на неё тяжким, невыносимым бременем. Я славно коротал с ней время в ожидании истинной своей императрицы, которой подарю завоёванное мной государство.
На неудобном троне я сидел вразвалку и лениво слушал доклад очередного генерала, нетерпеливо перебирая в руках тяжёлую железную цепь от ошейника моей прекрасной рабы. Тихий шёпот свиты гулом уходил под свод, переходя в надоедливый шум. Мысли мои были далеко от этого тронного
