на Равнине не всегда. В Улкундар они перебрались из Верна, спасаясь от некоей напасти. Лакоста была совсем маленькой и почти ничего не помнила. Тьма над гаванью по ту сторону Когтя, странное здание, подземный коридор. Набережная, от которой веяло страхом.
Коэн внимательно следил за реакцией Кьюсака. Зрачки верхолаза расширились, он жадно ловил каждое слово Лакосты. Еще бы. Их связывала общая тайна. Жуткая тайна, которую Демиургам стоило бы похоронить. Или утопить.
В Улкундаре все было не так. Это любила повторять мама. Верн хоть и был самым южным портом Срединного Моря, но культурно принадлежал миру запада. Так говорил отец. Выходцы из Верна общались меж собой на срединноморском наречии – помеси древнего языка тер и южного имперского диалекта. То был язык торговцев, его понимали все. Когда же семья пересекла границы Мировой Равнины, всё изменилось.
Лакоста училась быстро. Как и ее брат. Язык Равнины был напевным и образным. В Улкундаре смешались десятки диалектов и наречий. Новые слова и звуки обрушились на родню Лакосты бурным весенним потоком. Дети носились по улицам, смотрели на необычные здания с изогнутыми крышами, гладили оскаленные морды каменных демонов. Отец открыл чеканную мастерскую, взял пару учеников. Джейрин, брат Лакосты, тоже ему помогал. Всего хватало, дети росли в достатке. А потом восстали южные провинции, граничащие с Урхатом. Царь отправился усмирять мятежников, но битва была проиграна. Город захватили и разграбили. Иноземцев выслали на восток. Там, в крохотном городке под названием Ард, умерла мать Лакосты. Женщину скосила ветряная лихорадка, свирепствовавшая тогда в приграничье. В столкновении с Детьми Ветра погиб отец.
Лакоста и Джейрин отправились в северные провинции. План был прост – добраться до Верна или Стока, найти там родственников. Вот только путь пролегал через владения дваргов – жестоких кочевников, обожающих охотиться на чужаков со своими псами-убийцами. К счастью, достичь северных рубежей дети не смогли – их остановил воинский разъезд местного вана. Так Лакоста и Джейрин стали рабами. У них не было документов, заступников и покровителей. Они плохо разговаривали на равнинных наречиях. Трехнедельное странствие завершилось на невольничьем рынке Винхуна. Джейрина купил один из северных полководцев, а Лакосту – владелец торгового браннера. Хороший урок для тех, кто бездумно отправляется со своими детьми в чужие края.
– Думаешь, твои родители виноваты, – тихо произнес Кьюсак.
Лакоста в упор посмотрела на верхолаза.
– Уверена. Верн – хороший город. Цивилизованный. Там нет никаких войн. Чего им там не сиделось?
В голосе девушки прорезалась боль.
– Твои родители жили на Когте, – заметил Кьюсак. – Как и мои. Поверь, ты бы потеряла брата, если бы они не отправились на юг.
Лакоста пожала плечами.
– Я не знаю, от чего они бежали. Но я всю жизнь провела на боевых браннерах, разыскивая брата. Однажды я его встречу. Выкуплю из рабства, если потребуется. Или отобью. Но он будет свободным человеком.
– А как ты обрела свободу? – спросил врачеватель.
И Лакоста
