не поместили в другое здание, как Слав, а в одно крыло с братом Феофилакта? От судьбы не убежишь, и все, что я порабощал, я съем, как бы горько это ни было. Я встаю и киваю охране следовать за мной.
За дверью двое в полном снаряжении. Они указывают Негуну, где меня ждать, а дверь открывается только для меня. Никаких формальностей, никаких фанфар и оглашения имен. Просто никто не входит ни к кому, ни к кому, я знаю?! Лакапин сидит с одной стороны на маленьком столике и пьет что-то теплое, приятно пахнущее в Серебряном стакане. Он молча указывает мне на стул напротив себя. Я сижу, что еще могу сделать. В тот же момент из-за занавеса подошел монах с длинными волосами и маленькой редкой бородой. Я знаю в нем своего учителя по греческому, а как скоро я услышал и исповедника болгарского царя. Косма в своем полном противном виде.
– Принц, Вениамин – звонит Роман Регент со своего кресла – этот человек пришел из далекого Преслава, чтобы забрать тебя обратно, потому что твой брат Петр нуждается в тебе. Я как твой покровитель и защитник должен освободить тебя от школьных и политических обязанностей, потому что твой долг перед Болгарией важнее всего остального. Мы сейчас в мире, и мне не нужны человеческие гарантии лояльности болгарского царя. Твоему брату удалось отрезать голову от серьезного заговора против короны, и теперь он очень беспокоится о безопасности и прочности своего управления. Он почти никому не доверяет, и надеется, что в твоем лице он найдет надежную опору и полную доверенность. Не то чтобы ты все еще в том возрасте, когда решения иногда торопят мудрость, но не следует пренебрегать годами в Магне ауле. Ты теперь, можно сказать, самый образованный человек в царстве, и слово твое будет весить, как и само твое присутствие до колена царя Петра.
Мое молодое сердце вздыхает с облегчением, моя грудь вздыхает, а радость, что я уезжаю из этого города, охватывает меня до всех атомов, как их называли те философы Левкипп и Демокрит. Я преклонила колени, чтобы поцеловать конец императорской мантии, а рука ромеянина ласкает меня по голове в покровительственном жесте. Затем он похлопывает меня по макушке в знак того, что я вернусь на стул. Он поощряет меня взглядом сказать что-нибудь, если мне есть что сказать. Я перестаю бояться, тем более, что меня не обезглавят.:
– Спасибо, Ваше Величество, за гостеприимство и за знания, которые я больше нигде не могу взять, чтобы отнести их на родину. Я также унесу приятные воспоминания о годах под вашим взором, а также пожелания долгосрочного мира между нашими странами, которые, возможно, будут переплетены с письменным документом. Я готов стать вашим добровольным послом при дворе болгарского правителя.
Я молчу в ожидании заключительных слов, которые отправят меня домой и мою дорогую маму, а они, как ожидается, не опаздывают:
– Да, Венеамин, тебя хорошо научили говорить мои риторы. Я горжусь
