Урицкого, белогвардейским терактом, приказал взять заложников и расстрелять. По стране почти одновременно было убито более десяти тысяч (только в Петрограде около тысячи) русских солдат и интеллигенции.
{Был ли среди расстрелянных хоть один еврей-иудей?! В этом плане интересна версия одного автора (работавшего в своё время в личной секретной службе Сталина) биографии самого Бокия. Его отец оказывается с еврейской фамилией, мать – Эсфирь-Юдиф Эйсмонт.
До и после Октябрьского переворота иудеи-большевички дружно меняли еврейские фамилии и имена (и своих родителей) на русские. И поголовно переписывали свои автобиографии. Иначе бы русский мужик мог дать коленом под зад инородцам, рвущихся к власти.
А скольких российских граждан (без евреев-иудеев) расстреляли в Москве и по большевицкой России за «эсеровское покушение» на вождя «мировой революции»? }
Осенью чехословацкие части стали отходить к Транссибу и в боевых действиях участия почти не принимали. 28 октября была провозглашена независимость Чехословакии, что привело к падению боевого духа легионеров. Они участвовали только в охранных или карательных операциях против красных партизан.
Этой же осенью состоялся знаменательный разговор первой головы большевичков с одной из азербайджанских:
Ленин: «…потеря 26 комиссаров во главе с товарищем Степаном не должна остановить начатого нами дела, нужно собрать снова силы и перевоспитать обманутых меньшевиками и эсерами рабочих и крестьян Азербайджана и освободить их».
Буниатзаде сообщил собеседнику, что азербайджанские большевички по разному относятся к будущему государственному устройству республики. Одни за создание в Азербайджане советской социалистической республики. Другие предлагают разделить Азербайджан на губернии. Третьи – присоединить к РСФСР.
Передавая ход беседы партийцам, Буниатзаде сказал: «Ильич по этому поводу прямо сказал, что первое мнение о создании самостоятельной республики правильно, а второе является колонизаторством и даже глупостью».
* * *
Евдокия писала на покрашенной досточке мелом.
– Это буква У, – показывала она младшему брату Михаилу. – Повтори: у-у.
– У-у, – вторил Михаил.
– А это буква А, – наставляла Евдокия. – Скажи: а-а.
– А-а, – вторил Михаил.
– Это какая буква? – показывала пальцем старшая сестра.
– У-у, – повторял Михаил.
– А эта?
– А-а.
– Верно! – подбодрила Евдокия. – А теперь вместе: у-а.
– У-а.
– А-у.
– А-у…
Мать подошла к столу и погладила Михаила по голове.
– Учись, сынок! – сказала Дарья Михайловна одобрительно. – Учёным жить легче. Хоть бы ты выбился в люди. В обчестве
