В тот миг мозг еще не ощущал подвоха или иллюзорности происходящего, была только эйфория от надежды, вспыхнувшей в моей, уже простившейся с жизнью, голове. Сон, приснившийся мне много лет назад, возник в памяти резким, ярким пятном. Все до мельчайших подробностей пронеслось передо мной за эти несколько секунд. Начал дышать, но легче от переполняющих меня эмоций не становилось: сердце билось, как горошина внутри стеклянной банки, звонко отскакивая от стенок, а дыхание было, как после марафона в режиме спринтера. Надежда на чудо! Вот что заполнило меня всего и зазвучало внутри громкими фанфарами. А вдруг! А может, ух – и все решится, и все произойдет, все будет, как надо, ведь есть же, в конце концов, чудеса на свете. Правда, сам я их никогда раньше не видел, но ведь пишут про них в книгах постоянно. У меня начала кружиться голова, как после карусели, а хоровод моих мыслей становился все быстрее и быстрее. Но прошло всего мгновение, и вот уже тошнотворные сомнения в том, что этого всего не может быть, стали бить огромной кувалдой по хрупкой оболочке едва зародившейся надежды:
– Парень, очнись! Ты же реалист! Как был, так и останешься на дне.
Но надежда, как ни странно, все-таки успела окрепнуть в моей голове.
Что загадаю, то и будет! Мне повезло! Как никому! Как и должно быть, по справедливости, я же старался. Так, для начала надо успокоиться, приказал я себе, переводя дыхание и замедляя поток проносящихся мыслей, а то так и удар хватит. Тогда я уж точно не узнаю, повезло мне или это только мои пустые мечты. Глубоко вдохнув и задержав дыхание, я стал медленно выдыхать, приходя в себя. Мысли перешли в более или менее равномерный бег. И я подумал, что пора взвесить все в сухом остатке. Первое и, наверное, самое главное – я вообще ничего не потеряю, если попробую исполнить замысел, ведь для этого у меня все есть. Церковь, свеча, мечта… Только как ее определить, как выразить словами? Но вопрос этот казался мне не таким уж сложным. Язык у меня всегда был подвешен. В школе мои прения с учителем литературы о задумке писателя могли затянуться на целый урок. Всем нравилось слушать, а мне, наоборот, нравилось что-нибудь рассказывать. Значит, сформулировать желание я смогу. Насторожило другое: как идти домой, если все же чуда не будет? Если мой детский сон был всего лишь сном, а свеча – простым совпадением. Мысль о потере жизни после появления столь огромной, почти космической надежды напугала и уже не казалась такой правильной и единственно верной. Отогнав сомнения, я решил сосредоточиться на формулировке желания: «Так чего же я хочу?»
Я точно хочу быть богатым! Но насколько богатым? Ведь мне надо просить что-то конкретное, а вдруг тот, кто исполнит мое желание, не знает, что такое, например, рубли? А даже если и знает, то как я их понесу или повезу? Вдруг все случится прямо сейчас, и я окажусь в чужом районе с кучей денег? Да меня просто ограбят, и все мое чудо закончится, не начавшись. Можно, конечно, попросить ценные вещи, но их будет много, не список же диктовать. Может, загадать дом, не старый деревянный, как наш, продуваемый всеми ветрами, а новый, каменный, но тогда как объяснить соседям его появление? Да и легче жить нам в новом
