постоял немного, а потом возьми и упади на козлы, будто подкошенный. Ну, я и вызвал Смотрящего. А он уж установил, что этот здоровяк ни жив, ни мертв, и сказал звать вас…
Форсберг задумчиво посмотрел на запыхавшегося парня.
– А еще кого-нибудь видел?
– Да вроде нет? – покачал головой Тим. – Хотя темно уж было, может, кто и был. Но я, честное слово, не заметил.
Твердый взгляд констебля перешел на убитого горем ремесленника.
– Врач осматривал вашего брата?
Рыжебородый утвердительно кивнул.
– Какова причина смерти?
-Сказал, не выдержало сердце, – сквозь слезы пролепетал мужчина.
Констебль нахмурил брови и стал медленно расстегивать жилет.
– Простите, но я не занимаюсь теми, кто отошел в мир иной по причине худого здоровья или слабодушия. Прошу покинуть мой дом и впредь по подобным пустякам не беспокоить. Тетушка Лайрис, прошу вас, проводите гостей.
Экономка, предчувствуя долгожданную расплату, надменно обожгла взглядом ремесленников и, расставив руки в стороны, как самое настоящее пугало, стала выпроваживать визитеров из спальни.
– Но постойте! Постойте! Мой брат не умер. Его убили! – опомнившись, в отчаянье закричал рыжебородый.
– Что? – Форсберг удивленно обернулся.
– Его забрала тьма! – с трепетом прошептал ремесленник. – Я точно знаю! Тьма!
– Тьма?
Ответом был короткий кивок и десяток напуганных до смерти взглядов.
В памяти констебля, словно напоминание, возник недавний ночной кошмар и призрачный возница, лишившийся жизни из-за одного только слова роковой птицы.
– Рассказывай, – потребовал мистер Форсберг.
2
Он, как никто другой, любил вырезать деревянные фигурки людей. Разных, непохожих друг на дружку людей.
Бесчисленная коллекция, пылящаяся на длинных прогнивших от времени полках. Высокие и низкие, толстые и худые, – даже цвет кожи его изделий пестрил отличием. С дотошностью искусного ювелира он отражал в фигурке крохотные детали, словно от этого зависело будущее его деревянных детищ. И только мастеру было известно, что это не так. Даже едва различимый шрам над верхней губой его самой первой поделки не имел никакого значения. Просто, эта непреодолимая и навязчивая память не могла оставить в покое изрезанную в клочья душу. И если хоть один неуловимый взгляду штришок не отразиться на деревянной болванке – кукла не удастся, а стало быть и мастер не получит желаемого удовлетворения. И в придачу ко всему: еще одна ночь превратиться в настоящий кошмар.
Невероятно усталый и весьма худой человек посмотрел на плоды своей многолетней работы. Здесь были все. Все, кого он когда-то с определенной жестокостью и холоднокровием лишил драгоценной жизни. Безмолвные фигуры в один голос напоминавшие ему о прошлом. И по-другому быть
