куста появилась худенька девчонка в одних трусишках. На ее смуглое тельце с по-детски выпирающим животиком еще не было нужды надевать даже майку. Она поднялась по ступенькам на веранду, остановилась перед Ледниковым и наставительно сказала:
– А курить – это не комильфо! Можно нашу дачу поджечь.
Ледников с изумлением смотрел на тщедушное создание с ободранными коленками, вымазанными зеленкой. Создание повертело головой, шаркнуло ножкой и объявило:
– А вообще-то ты красавчик.
Ледников чуть не поперхнулся дымом.
– Да-да. – Создание оценивающе посмотрело на него темными строгими глазами. – Настоящий красавчик. В моем вкусе.
И кто же мог представить, что тогда началось то, что останется с ним уже на всю жизнь и составит, может быть, один из самых главных и прекрасных ее моментов…
Глава 4
Old friends and old wine are the best
Старые друзья и старое вино лучше всего
Гланька подвезла его к гостинице. Она называлась женским итальянским именем «Джоли». Ледников выбрался из машины и не поверил своим глазам – в нескольких шагах от него высилось здание Скотленд-Ярда со знаменитым вращающимся призматическим треугольником.
– Интересно, с каким умыслом ты выбрала гостиницу рядом с этим учреждением? – спросил он.
– Чтобы быть за тебя спокойной, – не моргнув глазом ответила Гланька. – И потом, это любимая гостиница российского посольства. Так что к русским тут привыкли и не считают, что все они агенты КГБ и запойные пьяницы. И, кстати, говорят, что тут во время войны проводил некие неформальные переговоры сам Черчилль и потому есть подземный туннель прямо к его бункеру.
– Именно то, чего мне так не хватало, – подземный туннель!
Гланька быстро поцеловала Ледникова в щеку и умчалась приводить в порядок своего лорда, чтобы завтра утром Ледников мог с ним нормально проговорить. Как она сказала, главное – не дать ему надраться вечером, тогда есть шанс.
Номер был как раз такой, какие Ледников предпочитал. Дорогой, удобный, но без ненужных роскошеств, из-за которых чувствуешь себя будто в музее. Комната и спальня.
Вечер только начинался, и успеть еще можно было многое. Для начала Ледников договорился о встрече завтра утром с мистером Крейгом Вудгейтом. Встреча должна была состояться в пабе «Принц Альберт». А потом он позвонил своему студенческому приятелю Модесту Талалаеву, уже много лет жившему и работавшему в Лондоне. Несколько раз Ледников даже останавливался у него, когда был стеснен в средствах, чтобы не тратить деньги на гостиницу.
Модест был помешанным англоманом еще в студенческие годы. На первом занятии по английскому он представился преподавателю так: «Модди Талалаев». Преподаватель, измученный язвой и студенческой тупостью, поднял на него страдальческие глаза: «Модди Талалаев, значит?.. Очень приятно. А я – Харитон Петрович. Всего-навсего. Но вы уж тогда называйте себя лучше
