Сквернословие, похабщина, матерщина, непристойные песни, уголовные анекдоты, побои, драки, женщины, пистолеты, ножи, деньги, валюта, рестораны, притоны, публичные дома, воры, грабители, нахалы, политики, финансисты, театральные премьеры, хазары, турки, негры, евреи, фильмы ужасов, триллеры, жизнь и смерть выдающихся проходимцев, актёров, бандитов, поп-певцов, богатеев – всё перемешалось в моей голове. Когда не знаешь с чего начать и чем кончить, когда теряется граница дня и ночи, стиха и прозы, женщины и мужчины, песни и анекдота, преследователя и преследуемого, зрителя и актёра, тогда приходит одиночество и наступает возрождение личности – человек начинает задумываться о своей человечности.
Я стал размышлять о том, что меня объединяет с людьми и почему мы схожи в чём-то. Например, что общего у меня с этим жалким, нахальным, грубым извозчиком. Несмотря на его доисторическое сознание, чистое и ясное, как у младенца, и испорченное, одновременно, словно он промышлял пиратством на протяжении всей своей никудышней жизни, нас связывает понятный обоим язык общения, человеческое обличие – хотя он, скорее, больше похож при плохом освещении на гориллу средних размеров, – способность принимать самые элементарные решения : когда встать, поесть, лечь… Все эти сравнения пошли мне на пользу и, в конце концов, мои жалкие способности были отмечены : по протекции ломовика-грубияна я стал сначала работать извозчиком, затем бригадиром-извозчиком, так как я умел красивее всех расписываться, потом начальником объединения извозчиков из-за густых сросшихся бровей и вертикальной морщины через мой высоченный лоб, отчего вид у меня был представительный и солидный, потом стал заведовать министерством извозчиков, благодаря способности покрывать воровство подчинённых и отправлять их на пенсию с солидными окладами, и, самое последнее, ушёл на пенсию почётным пенсионером-извозчиком с двойным пенсионным окладом и с ежегодным получением обмундирования: фуражки с кокардой , тулупа на овечьей подкладке в два пальца толщиной, ватных брюк, обшитых джинсовой материей и пары валенок со вшитыми эмблемами, изображающими зарождение извозного промысла на далёком Ближнем Востоке. Но самое главное заключалось в том, что мой жизненный путь позволил мне сделать важный вывод: жизнь людей должна кончаться там, где она начинается. Рационалисты помогли мне Умом, иррационалисты – Вдохновением, извозчики – Практикой. Начался путь мудрости.
Я построил свою теорию на противоположностях : ум – глупость, вдохновение – дуновение, практика – тактика. Конечно, этого было слишком мало, чтобы поведать миру о накипевшем, запавшем, прислонившемся, притулившемся. Но руки боятся, а разум повелевает, – как говорил знаменитый вор-рецидивист В( анька ) из Америки, который причислен к лику святых за мученическую смерть от пуль продажных полицейских. Я начал писать об уме, пытаясь описать все его возможные проявления. Но случилось удивительное! Сколько бы я ни пытался выявить, вычленить Ум – получалась сплошная глупость. Был сделан
