дракониха.
– Я давно хотел тебе признаться, но всё не решался. Боялся, что ты не так меня поймёшь. Боялся, что ты не разделяешь моих чувств и что тебе будет противно или страшно.
– Признаться в чём?
– В том, что уже давно ты для меня не просто друг. Ты стала для меня более близкой и дорогой моему драконьему сердцу. А ты ведь знаешь, что если дракон что-то полюбит всем своим сердцем, то это навеки. Это навсегда.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я говорю, что люблю тебя, Амарийя!
Эти слова шокировали электрическую дракониху. Не то чтобы она не догадывалась всё это время. Скорее наоборот. Да и она сама, признаться, уже давно стала испытывать нечто подобное. Но, как было признаться ему в этом? Да и к тому же, девочка-дракон просто-напросто не ожидала, что дракон-мальчик всё же осмелиться произнести это в слух.
– Ты в своём уме, Азулáдо? Что ты такое говоришь? Совсем позабыл про табу? Как же строгий запрет старейшин на любовь с чужаками?
– Да что мне эти старейшины и их законы?! Мне важна только ты и твоё мнение по этому поводу!
– Азулáдо, ты меня пугаешь! Да, ты тоже очень мне дорог. Ты же мой лучший друг! Но, как быть с запретом? Я не могу пойти против общины, против семьи. Мои родные никогда этого не примут. Да и принимать будет нечего и некого. Ты же знаешь, что нас по закону должны будут умертвить.
– Помнишь, ты как-то сказала, что готова уйти со мною на восток, если кто прознает о нашей дружбе?
– Да, конечно, помню. У драконов же колоссальна память. Разве ты забыл? – попробовала пошутить Амарийя, дабы хоть немного снять напряжение с этих разговора.
– Ну вот, ты как всегда подтруниваешь надо мною. А я ведь серьёзно. Тогда ты сказала, что улетишь со мной без раздумий. Что тебе сейчас мешает это сделать?
– Моя семья. Прости! – жёлтая электрическая дракониха повернулась спиной к синему водяному дракону. Ей было тяжко смотреть ему в глаза. Она еле-ели сдерживала себя, чтобы не расплакаться.
– Но как же так? Ты же обещала!
– Прости, Азулáдо! Тогда я не понимала, что говорю. Я и не предполагала, что это действительно станет возможным. Не думала, что не смогу уйти из отчего дома. Не смогу бросить их. К тому же, я говорила, что улечу с тобой в том случае, если нас захотят казнить. Тогда у нас, действительно, не будет иного выхода. А тут совсем другое дело. Я так не могу.
– Не проси у меня прощения. Это я должен вымаливать твоё прощение за то, что подверг тебя тревогам и всё это время подвергал твою и свою жизни опасности. Ведь, если про нашу дружбу прознают другие драконы, то мы действительно будем обречены на смерть. И сомневаюсь, что нам удастся избежать кары и устроить побег. Это было слишком наивно с моей стороны полагать, что у нас есть будущее и что мы найдём выход из сложившейся ситуации. Теперь я понимаю, как сильно я заблуждался. И как я только мог рисковать тобой и твоей жизнью? Нужно было гораздо раньше прервать наши встречи. Тогда бы мы ещё не
