слышно, как безотказный механизм золотых часов Breitling на руке кудрявого отсчитывает ход секундной стрелки. После минутной паузы, длившейся для всех присутствующих вечность, кудрявый тяжело вздохнул, аккуратно отложил листок на стол, встал с кресла и медленно пошёл к стеклянному стеллажу. Не спеша достав бутылку Hennessy и бокал, он наполнил его доверху и залпом опрокинул в себя.
Очкарик в синем костюме молча наблюдал за этим действием, не решаясь нарушить молчание.
Поставив пустой бокал на место, внешне абсолютно спокойный кудрявый взял в руку бутылку и посмотрел на переливающийся тёмно-янтарный напиток.
– Как странно, – умиротворяющий бархатный тон кудрявого нарушил тишину. – Он выглядит то тёмным, то светлым, то вообще красным. От освещения, что ли, зависит. Двадцать лет его пью – и до сих пор не могу разгадать его тайну.
Через секунду бутылка, пролетев в сантиметре от головы очкарика и достигнув противоположной стены кабинета, с хлопком взорвалась и разлетелась на десятки мелких кусочков. Лицо кудрявого исказила гримаса злости и ненависти. Его зелёные глаза не моргая смотрели куда-то вдаль. Кабинет медленно наполнялся ароматом карамели, шоколада с тонкими нотками вишни и перебродившего винограда.
Глава 4
Юлия
2009 год. Москва.
Последний год она не выходила у меня из головы. Я думал о ней, когда просыпался утром и думал, когда ложился спать. Это было безумие. Я влюбился, как первокурсник. Не мог ни спать, ни есть. Я следил за её домом, ждал, когда она приедет, смотрел издалека, как она проходит от машины до подъезда дома. Это были волнительные мгновения тайного вожделения. Я никогда не писал стихи. Но однажды, после выпитой бутылки коньяка, написал на листке бумаги:
Он ещё маленький совсем,
И кусаться ему нужно учиться.
А мне доктор говорит:
Это же не простуда, за две недели не пройдет,
Придётся долго лечиться.
Я вложил этот листок в лапы плюшевого щенка и вместе с полной коробкой малины отправил ей домой. Она делала меня другим. Таким, каким, наверное, я сам себя и не знал. Влюблённость заставляла чувствовать себя уязвимым.
Юля. Она была первой и, может быть, единственной любовью в моей жизни.
2008 год. Я встретил её, проезжая мимо торгового центра на только что купленном мной новеньком Порше с номером 666. Она шла с собачкой в руке. В тот день её не пустили в магазин с животным, и ей пришлось возвращаться в машину. Но наше знакомство с Юлей состоялось задолго до того дня. Я был влюблён в неё с самого детства. И вот я вновь, словно тот влюблённый мальчишка из далекого прошлого, наблюдаю за ней из-за угла, не решаясь подойти и заговорить. Юля садилась в машину, матерясь на сотрудников торгового центра, что посмели её не пустить. Всем видом она источала гордость, злость и негодование. Это было незабываемо. Это было чудо.
«Надо срочно пробить про неё инфу».
Левой рукой я сжимал руль, а правой набирал
