на гладком валуне, временно служившим ему стулом, и прислушался к окружающим звукам. Снизу, из долины доносилось приглушенное жужжание электромобилей, периодически прорезающие воздух пронзительные вопли клаксонов и непрерывный, успокаивающий своей размеренностью далекий шум моря. Здесь, в четырехстах метрах над уровнем воды, на каменистом пологом склоне, вдали от житейской суеты, ощущалось приятное, тягучее спокойствие. Оно опутывало тебя с ног до головы, обволакивало, словно густой клей, заставляло расслабиться напряженные тугой струной нервы и на некоторое время позабыть обо всех мирских заботах и проблемах. Каждая песчинка, малейший камушек, или поросшая травой кочка источали это невероятное по своей силе спокойствие. И от того Стормайеру хотелось раствориться в окружающем мире, стать его неотъемлемой частью, будто ветер, парить над вершиной горы, не думая ни о чем более.
Но освежающий мысли ветерок неожиданно стих, уступив место палящему утреннему зною.
Виллем нехотя открыл глаза, немного пощурившись от лучей взбирающегося по небосклону солнца, и не торопясь оглядел окрестности. Перед ним на многие километры вокруг простиралась суша. Нескончаемый зеленый ковер из густых лесов, зарослей кустарника и засеянных полей. Словно паутиной, этот ковер был опутан извилистыми дорогами и тропинками. И словно игрушечные, в ячейках этой необъемлемой сети гнездились жилые дома. Одноэтажные, двухэтажные. Большие и маленькие. С покатыми, старомодными, черепичными крышами, или же с современной кровлей, выстланной специальным терморегулирующими пластиком. С выкрашенными в приятные успокаивающие тона фасадами, или с полностью застекленными, ослепительно блистающими на солнце стенами. Домов было много. Самых разных. На любой вкус и цвет. И где-то внизу, у подножия горы, среди всего этого неисчислимого множества было и жилище Виллема. Но о своем уютном гнездышке сейчас ему думать было не охота. Хотелось еще немного побыть в одиночестве и покое, насладиться живописным пейзажем, посмотреть вдаль, на убегающую за горизонт, нескончаемую гладь лазурного океана.
Однако время шло и по мере того, как дневное светило все выше поднималось над головой, усиливалась и царившая в воздухе, обжигавшая затылок и плечи жара. В какой-то момент сидеть вот так на открытом месте, упиваясь сладостным спокойствием, стало попросту невозможно. Разочарованно вздохнув и смахнув платком выступившие на лбу и висках капельки пота, Стормайер лениво поднялся с камня. Прихватив свою походную трость, он не спеша обошел валун по кругу, повернувшись лицом в противоположную от своего первоначального направления сторону. Взору Виллема открылся иной, не столь умиротворяющий, но куда более волнующий пейзаж. Здесь зеленый ковер из растительности довольно быстро сменялся плотными рядами домов и бледно-серыми переплетающимися лентами извилистых тротуаров и дорог. Ниже, почти у самого побережья простиралась широкая автострада. Нескончаемой, изогнутой крутой дугою полосой, она отделяла жилые районы от белоснежного песчаного пляжа. А еще
