свои разглагольствования: – Это неправильно, что инспектор подозревает Джулию. Нож из ее кухни мог взять кто угодно!
– Верно, – согласился дедушка. Несмотря на хрупкое телосложение, его глаза по-прежнему были острыми, а зрение ясным. – И ты была там вчера вечером, non? Ты не видела, чтобы кто-нибудь заходил на кухню?
– Не видела, но я особо и не следила. – Я глотнула виски. Оно обожгло горло, но когда спустилось в желудок, я почувствовала, как тепло растекается по всему телу. Я была рада, что Раф не добавил содовой, как обычно делал для меня. – Кроме того, кухня находится наверху, над гостиной. Кто угодно мог туда подняться, и я сомневаюсь, что мы бы заметили. – Я нахмурилась и покачала головой. – Детектив так пристально смотрел на Джулию, будто был готов надеть на нее наручники и утащить в тюрьму. Дядя Раф, вы слышали о детективе? Об этом Мервеле? Он показался мне слишком молодым. Я уверена, что он понятия не имеет, что делает.
Глаза Рафа весело сверкнули.
– А зачем ты задаешь этот вопрос такому старику, как я? Я никого не знаю. Я сижу здесь, в этом прекрасном старом доме, ухаживаю за превосходным мистером Уайльдом, и за привередливой мадам Икс, когда мне позволяет Морис, а еще решаю головоломки и ем слишком много овощей для француза. – Он бросил на меня многозначительный взгляд, потому что зеленые салаты и тушеные овощи были одними из немногих блюд, которые я не могла испортить. – И это вся моя жизнь! Видишь? Сплошная скука и однообразие.
Я похлопала его по руке.
– Да, и ты никогда не видел тюрьму изнутри, не пробирался в германский офис, не приглашал в этот дом никого, у кого был бы спрятан нож или пистолет. Конечно нет. Ты невинен, как девственница в брачную ночь. – Я сделала еще глоток виски.
– А-ха-ха! – радостно воскликнул дедушка и погладил мадам Икс по ее изящной головке. – Вот женщина и раскусила твой трюк с невинностью! Я же говорил, что наша девочка умница!
– Не было надобности об этом говорить, – заметил Раф, снисходительно взглянув на дедушку. – В конце концов, она твоя внучка.
– Чертовски верно, – кивнул дедушка, и я могла поклясться, что его щеки порозовели.
– Что ж, возможно, я мог бы вспомнить кого-нибудь, кого можно расспросить об этом инспекторе Мервеле. – Раф лукаво ухмыльнулся. – Может быть, пара человек до сих пор помнят меня в доме номер тридцать шесть.
– Я абсолютно уверен, что их не пара человек, а гораздо больше, – сухо возразил дедушка.
– Тридцать шесть?
– Штаб-квартира police judiciaire уже много лет находится по адресу набережная Орфевр, тридцать шесть, и ее часто называют по адресу – дом номер тридцать шесть, – пояснил дедушка.
– Ах, понимаю. Как в Скотленд-Ярде, – догадалась я. Но не успела я спросить, почему кто-то в доме номер тридцать шесть должен помнить дядю Рафа, как в дверь постучали.
Поскольку вскоре после моего приезда в Париж их экономка-кухарка уехала ухаживать за больной матерью,
