реальности. Первый: религиозный. Есть некое учение, которое мы принимаем как единственно верное описание мира. Если вы почитаете основные религиозные тексты, то увидите, что там содержатся подробные сведения не только о взаимоотношениях человека и Бога (богов), но и о многих других областях человеческой жизни. О том, как выращивать растения и скот. О том, как обустраивать жилище. О том, как строить семейные отношения и воспитывать детей. О том, как зарабатывать деньги и как их тратить.
То есть такие тексты претендуют не только на правильность, но и на исчерпывающую полноту. Предполагается, что, имея такую книгу в своей библиотеке, человек избавлен от необходимости иметь другие книги.
Можно предположить, что такой подход практикуется на ранних стадиях развития общества. Однако нет. Похоже, что качество и содержание текста никак не коррелирует с его способностью стать религиозным. Мы склонны использовать религиозный подход по отношению к текстам, в общем-то, не очень для этого предназначенным. Например, к экономической теории Маркса. Или к книгам Кастанеды, Толкиена, Ричарда Баха, Пауло Коэльо, Джоан Роулинг и даже Сергея Лукьяненко. Фанаты «Матрицы» и «Звездных войн» давно и небезуспешно борются за признание своих любимых фильмов в качестве религиозных учений. Впрочем, наибольших успехов в этом смысле удалось добиться поклонникам писателя-фантаста Рона Хаббарда, основавшего весьма влиятельную церковь сайентологии. Не так давно в Силиконовой долине появилось религиозное учение, главным содержанием которого является поклонение искусственному интеллекту.
Мне случалось видеть людей, которые, не будучи глубоко верующими, практиковали религиозный подход к изучению маркетинговых теорий Дэна Кеннеди и практик личностного развития Тони Роббинса.
Главная особенность такого подхода – некий текст (фильм, учение, система взглядов) признается единственно верным. Если реальность вступает в противоречие с этим учением, адепт начинает отрицать реальность. Если кто-то со стороны пытается обратить внимание на противоречия между реальностью и учением, адепт реагирует крайне агрессивно. Считается, что при этом речь идет о чем-то большем, нежели оскорбленная глупость, поэтому в обществе существует некое негласное соглашение о том, что к людям, практикующим такой подход, нужно относиться как к больным, стараться их лишний раз не беспокоить и не травмировать напоминаниями о такой мелочи, как реальность.
Данный подход распространен гораздо шире, чем это может показаться. Скажем, вряд ли вы будете использовать инструкцию к микроволновке для того, чтобы понять, как добраться от Мюнхена до Фюссена. Однако вы делаете именно это, когда применяете модели поведения, увиденные в мыльной опере, в своих отношениях с любимым человеком.
Второй способ – социальный. Вы слушаете, что вам говорят, смотрите, что делают другие, и делаете то же самое. И получаете точно такой же результат.
Занятный эффект получается, когда вы пытаетесь практиковать этот подход в обществе, где широко распространено религиозное мышление. Скажем, в Советском Союзе.
