запихивала она его в машину.
– Смородина, я тебя не могу оставить, – пьяно улыбался парень. – Есть у меня серьезные подозрения на счет… ик… Баренцева твоего. Он тебя не любит так, как люблю я.
– Сохатый, все понимаю, не рви душу, – закатила она глаза. – Ревность тоже полечишь, клизма, физраствор…
– А я докажу и спасу тебя, – улыбнулся он и глупо фыркнул губами. – Да, да, не он, я спасу. Все сделаю для тебя. Женя, ты с каждым днем только красивее. Светишься. Любимая.
– Так, все, – хлопнула она дверцей автомобиля и стукнула по крыше. – Зависимый не возвращайся. Отдала в надежные руки. Достал.
Так приятно раствориться в кровати, опустить голову на нормальную подушку, прикрыться одеялом на основе синтепона, а не подсохшего можжевельника, вдохнуть сухой воздух квартиры и провалиться… в море.
Во сне Женька снова плавала, это почти наваждение, не хочется возвращаться в реальную жизнь. Кожей она ощущала приятную тугую тяжесть воды, касание хвостом тёплого течения, покалывание от внутренних неприметных водоворотов. Она слышала звуки моря, ворвалась в стаю касаток, распугала их одним своим присутствием, погналась за одной и проснулась на зов будильника.
Женька привычно залезла не шведскую стенку, утренняя разминка. Любое упражнение давалось настолько легко, словно она не отжималась, а прогуливалась. Вот что работа на природе творит, выносливость на предсоревновательном уровне, пик формы, удовольствие от собственного тела. Сегодня обязательно нужно съездить в бассейн с морской водой и купить абонемент. В планах посетить Каспера, купить билеты на хоккейный сезон, съездить в магазин за протеином, сопроводить Витку в клинику пластической хирургии, по пути…
– Я надеюсь, вы уже в пути на работу? – раздался в динамике голос Егора. – Почему Самохвал трубку не берет? Смородина, я плохо доношу информацию? Сегодня рабочий день, жду всех в 8.30 на планерке. Что не ясно?
Женька поморщилась и оглянулась в коридор. Она вставала по-спортивному рано, многолетняя привычка. Успела размяться, полежать час в ванной и перехватить заветренные суши в холодильнике. Сеструхи ещё спали, в планах отдых до полудня, раньше их даже подносом с завтраком и шампанским не добудишься.
– Пятница же, чего сразу? – обиженно бурчала она.
– У вас нет выходных, дни недели забудьте навсегда! – вибрировала трубка. – Календаря для вас больше не существует!
– Егор Игоревич, Рогачев того, отбыл на реабилитацию…
– Реабилитационный курс уже закончен. Работать нужно, – рявкнул тот.
– Мм… Виталине Андреевне срочно нужно к маммологу. Женский доктор, дело святое, – отмазывала она Сеструху. – Тех осмотр назрел, в смысле, диспансеризация. И мы с ней. Гинеколог, маммолог, косметолог…
– Я – маммолог! – многообещающе прорычал тот. – И гинеколог в одном лице. Осмотрю сразу после планерки. Всех троих. Четверых, Лидию Александровну не забываем. С собой полотенчики и носочки прихватите!
– И
