рискованный поступок, но самый верный, потому что из той позиции, в которой он находился, не было возможности попасть в двигатель. Шлюп после атаки разорвало на части и разметало по космосу.
– У моего сына острый ум и отважное сердце! – с гордостью сказал Эстабат. – Он правильно провёл свой первый бой! Я рад!
– Через восемь часов после выстрела, – продолжил Золтан, – Стратилион появился на военной базе планеты Л- пятнадцать сто семьдесят семь. Энергоресурс капсулы был почти полностью израсходован. Если бы он ошибся с координатами базы…
– Исключено! Мой сын – прирождённый штурман!
– К сожалению, – продолжил Золтан, – найти тебя и Вивьеву объединённые силы не смогли: заметая следы, мятежники взорвали «Клеонию». Единственное, что удалось обнаружить в космосе – часть штурманской рубки яхты с оборудованием и маяком.
– Что предприняла Следственная комиссия? – спросил Эстабат. – К какому подразделению был приписан этот шлюп? Я понимаю, что наша армия понесла потери в крупных сражениях и локальных схватках, тем не менее, за тридцать лет вы должны были установить места гибели всех наших транспортов и выявить мятежный борт.
– К сожалению, у нас до сих пор осталось много невыясненных эпизодов. Сотни пилотов, попав под воздействие Серых Ужасов, направляли аппараты в сторону ближайших звёзд. Среди этих аппаратов были многопалубные шлюпы.
– Плохо! Что могут подсказать мои воспоминания? Когда я спустился на шлюзовую палубу, повсюду клубилась противотепловая завеса. Шёл бой в глубине левого коридора. Я достал из ячейки маску, надел её и осмотрелся… И увидел Вивьеву. Это было ужасно!
Эстабат надолго замолчал.
– Она лежала неподалёку от трапа, – глухим голосом продолжил он. – В руках сжимала оружие. Её грудь почернела от разрыва заряда плазмы.
Опять последовала долгая пауза.
– Моя жена никогда прежде не брала в руки оружие. И никогда не пробовала стрелять. Она была милосердной женщиной и никому не причинила вреда. Намеревалась выступить в роли парламентёра, чтобы положить конец войнам с хапсами. Император собирался предоставить ей такое право… И она лежала передо мной мёртвая. Жизнь потеряла для меня смысл. Пусть простит меня Стратилион… Ствол оружия, которое она сжимала в руках, был холодным: она не сделала ни одного выстрела. Я взял это оружие и поставил кассету в боевое положение. Во мне клокотала ярость. Кто-то, невидимый в противотепловой завесе, подал команду: «В Эстабата не стрелять! Брать жи…» Я выстрелил на звук и услышал, как на палубу упало тело. Я мог бы устроить охоту на этих предателей и убийц и уничтожить их всех, даже если бы мне противостояла сотня. Вы знаете, на что я был способен. Уроки старшего духа кемнов Кринмиуса не прошли для меня даром. Всё было бы иначе, если бы Вивьева и Строби ждали меня дома. Но теперь, когда она лежала у моих ног…
Эстабат опять замолчал.
– Я стоял и стрелял, – продолжил он. – Стрелял, едва услышав шорох. Я сделал больше двадцати выстрелов,
