очень сложно, но, она уже наловчилась. Поэтому, сейчас она видела перед собой предмет, который потерял всякую власть над ней. Над её временем.
Она вздохнула, посмотрела в окно и улыбнулась. Убрав с паузы плеер, она вновь погрузилась в свои мысли об отпуске, забыв о телефоне. Автобус шёл своим привычным маршрутом. Мойру только беспокоило то, что зная свою подругу Киру и её любовь сразу к двум маленьким пекарням возле дома, где жила Мойра, придётся совершить небольшой променад. Но, вновь мысли о скором отпуске дали её прилив сил и энергии, чтобы улыбнуться даже этому.
Не смотря на свою небольшую оплошность первого рабочего дня, Крам знал весь маршрут этой поездки от первой до последней остановки. Поэтому, ему не составило труда с лёгкостью бывалого водителя высаживать всех, в нужных и положенных по маршруту местах. На удивление, все сотрудники улыбались и прощались с ним, так, будто знают его много – много лет. Ему это очень нравилось. Он же, прощаясь, прикладывал пальцы к своей пилотке, и со стороны это выглядело по – своему официально и дружелюбно. Весь маршрут он объехал максимально легко и быстро. В какой-то момент, взглянув в зеркало заднего вида, он увидел, что в салоне осталось меньше десятка человек. На одном из светофоров, он даже посмотрел на них чуть дольше. На каждого по отдельности. Ближе всех к нему сидела бортпроводница. Он знал все отличия их формы одежды. Она была высокая, со светлыми волосами, умеренно накрашенная, но, как знал Крам, это было требованием профессии, а не личным предпочтением этих девушек. Глаза у неё было небесно-голубые. Или ему так казалось, потому, как шарф на её шее тоже был небесно – голубого цвета. Она была красивой. Именно в прямом смысле этого слова. В ней всё было правильно красивым. Красивый овал лица, красивый нос, правильной формы. Почему-то Крам подумал, что правильно красивый нос должен быть именно таким. Глаза были посажены с правильной расстановкой, правильной глубины. Губы были пухлые, но, не слишком, именно той самой правильной пухлости. В общем, всё в этой девушке Краму показалось правильным. Он даже подумал, что он, кажется, никогда не встречал таких красивых девушек. С правильными чертами лица. Он пытался подобрать для себя какое – то другое слово, чтобы описать её, но, не мог найти ни одного правильного слова. Он даже подумал о том, что если бы ему потом захотелось рассказать кому-то из своих приятелей, он бы не смог это сделать. Он бы смог описывать её, но, в пересказе это бы звучало сухо. О, сухо! – вдруг нашёл он слово. Она сухо – красивая – решил он. Ему казалось, что именно таким выражением можно назвать любую красивую картину из музея. Красивая картина, всё в этой картине правильно, всё в ней расписано до самых мелких деталей правильно. Но, от этой правильности становилось сухо во рту. Вот как-бы он описал эту девушку, взглянув на неё буквально на пару десяток секунд. Уже за следующим светофором, ему пришлось ещё раз на неё взглянуть, так как, её образ даже не запечатлелся
