кто в теремочке живёт!? Выходим по одному и без оружия! Первый у кого замечу даже вилку в руках – застрелю к херам собачим! Коль не выйдете, подожжём дом! Я всё сказал!
Оперевшись спиной на какой-то сарай, я устало присел на одну из чурок, что сложены были у стенки, и стал ждать.
Прошло минут десять, и я уже готов был дать команду сжечь дом, когда в следующий миг внутри здания раздался звон стали. Потом что-то громыхнуло, хрустнуло, за тем послышались вопли ужаса, сдавленный вскрик и… снова наступила тишина!
– Там явно произошло что-то нехорошее. – настороженно поглядывая на дом поделился я мыслью с Варгоном и Хатой, что стояли рядом. Хата прихлёбывал из своего флянчика, а Варгон недовольно выбирал из бороды налипший снег и льдинки.
«Поэтому я и бреюсь. Даже зимой.»
– Я бы сказал, что там кого-то только что прирезали, – ухмыльнулся варвар. – Не понимаю, чего тут нехорошего?
Я от досады сплюнул вязкую слюну в снег:
– Там какая то сволочь режет моих батраков, ёпт!
К нам подошёл Хорст, коллега варвара:
– Эти засранцы скоро околеют на морозе, – он указал увесистой дубиной в сторону кучки арестантов, которая в едином порыве сотрясалась от холода, а хор цокота зубов выбивал такую чечётку, что слышно поди до самого Хайтенфорта.
Я встал с пенька:
– Время вышло!…
И тут дверь дома распахнулась а из тёмного проёма раздался грубый и басистый голос, который явно принадлежал не маленькому человеку, да к тому же имел странный акцент:
– Я Тарталан! С кем имею честь говорить?
Варгон вдруг шагнул вперёд и заслонил меня щитом; Хата откинул фляжку в сторону (немыслимое дело!) и выхватил свои топоры; Хорст же отбросил дубину и взялся за боевой топор и щит. Остальные воины тоже ощетинились оружием, словно ожидая нападения целой армии.
– Чё б*я происходит? – в непонятках спросил я осматривая насторожившихся товарищей, что с опаской устремили взгляды в сторону открытой двери.
Пристально следя за входом в дом, Хорст ответил:
– Квилианец!
Я до сих пор только слышал об этой расе, но ни разу не встречал, и сейчас я искренне не понимал такую настороженность своих людей. Ведь нас тут считай три десятка, а он там один! Пусть даже и здоровый как бык.
– Алагат!? – раздался утробный бас изнутри дома, а потом последовало нечто вроде короткого смешка. – Произноси имя моего народа правильно! А иначе я снесу тебе голову, горец!
Варвары с Алагатских гор частенько конфликтовали с варварами равнин Эквилиана, и их нетерпимость друг к другу была известна на весь Акливион. А если честно – то к эквилианцам нетерпимо относились буквально все расы. Варвары из степей центральной части материка славились своей неуёмной жаждой
