не искала виновных, не осуждала Ксара, она просто помогала каждому, чем могла. Так же, как мама Лиля. Мама Зита всегда кого-нибудь клеймила, но лишь на словах. Шло поношение виновных от экстремальности натуры, а не из глубин души.
– Наши мамы уникальны! – объявил Ксар Стасу, когда и у того начались проблемы с женой. – Матери обычно берут сторону сыновей, невесток на дух не выносят, даже если те – зайчики, а наши – наоборот!
– Это потому, что они у нас едины в двух ипостасях! – буркнул угрюмо Стас.
Варвара обреталась в Португалии второй год, и после каждого телефонного разговора с ней мама Зита обрушивалась на сына: «Нет бы сам куда подался за длинным долларом! Так он сидит, пузо волосатое чешет»!
– Какой-то кубинский вариант жизни, – взбодрил Стаса Ксар ударом локтя в бок. – Это там женщины – кормилицы. Рождается дочь – в семье праздник! Подрастёт, в порт пойдёт, принесёт в клювике…
– Хочешь сказать, что Варька… – покосился на него Стас мрачно и подозрительно.
– Да нет! – спохватился Ксар. – Я это к тому, что бабе заработать легче стало, чем мужику. Они хоть в прислуги пойти могут к богатеньким буратинам, в няньки, в гувернантки, а мы? Только на стройку! Люмпенами!
– А я думаю – да, – не Ксару – своим мыслям ответил Стас. – Уверен, что да.
– Что – да?!
– Спит моя Варька с каким-нибудь португезом! Не с хозяином – хозяйка б её на счёт два выкинула на родину. Но с кем-то она там трахается!
– Ты тоже с кем-то трахаешься. – как мог беспечно напомнил Ксар. – Это не измена, это физиология. Потребности плоти. А они у всех одинаковы, и у нас, и у них, так что давай без дискриминации! Думай лучше, как нам разбогатеть! Станешь богатым, Варька к тебе тут же примчится!
– А к тебе – Лера? – саркастически ухмыльнулся Стас.
– Лера – нет. Никогда.
Так он говорил – и себе, и Стасу, чтобы не обольщаться надеждами. Потому что все эти годы – ждал. Ждал, что Лера позвонит и скажет: «Я еду». Или, подходя к дому, он увидит свет в своих окнах, и Лерин силуэт на фоне света… Однажды Ксар проснулся от ощущения Леры рядом. Потянулся обнять её, зашарил по простыне и, откинувшись на спину, застонал: «Это наваждение! Или – знак?! Я что, должен мечтать поскорей стать старым?!».
Старым быть не хотелось. Хотелось заработать большие деньги и помочь семье. Семьям. И маме Лиле, и маме Зите, и Савеловым. После раздела и последующего затем развала Черноморского флота Павел Анатольевич оказался выброшенным за борт. Выплата пенсий – как и жалований – задерживалась на неопределённые времена, Лера и мама Люда распродали всё, что имело хоть какую-то ценность, а когда продавать стало нечего, Лера нашла место поварихи в частном кафе. Всё-таки был капраз Савелов провидцем! В театре тоже месяцами не выдавали зарплату, и коллектив тихо, безнадёжно роптал. Ходили слухи – скорей всего, достоверные – что руководство
