через парапет. Это не то чтобы было запрещено, но не поощрялось, хоть вода и была проточной. Тут пили лошади, а иногда и люди. Когда голый по пояс мужчина распрямился, я узнала Брона и невольно поморщилась. Он был высок, ладно сложён и очень хорош собой. Но при этом не менее высоким было и его мнение о себе и о своей привлекательности. Он был воплощением того, что мне мешало жить, ещё начиная с обучения в Академии даров и проклятий. Я была в первом потоке, когда набрали на службу девушек. Силой даров девчонки не уступали парням, и эксперимент был признан условно удачным. Условно, потому что в нашем потоке в первый же год много кадеток выскочили замуж. Наборы продолжились, но в устав было внесено изменение. Всем истребителям запретили жениться во время учёбы и пять лет после.
Многие до сих пор считают, что мы пришли в академию в поисках мужика. Брон с этой мыслью не расстался и на заставе. Я раз за разом отшивала его, но он не сдавался. Отчасти именно из-за него меня прозвали недотрогой. Если его переведут от нас в эту смену Единиц, то я куплю в городе бочку пива и устрою праздник.
Брон заметил меня и ухмыльнулся. Вразвалочку направился в мою сторону. Я напряглась, но не двинулась с места – ещё не хватало бегать от него. По пути он подхватил полотенце, но не спешил вытираться. Вероятно, считал, что капли воды, стекающие по его крепкому торсу, должны ввести меня в эстетический транс.
– Как зачистка, Недотрога?
– Скучища смертная. – В равнодушии я мастер, даже если внутри всё кипит.
– Я бы взял тебя к себе в Единицу, но твоё проклятие мне не пережить.
– Тебе и меня не пережить, даже без проклятия, так что всё отлично.
– Я бы поспорил. Слышала, новенькие приехали?
– Слышала. Тебя переводят?
– Не дождёшься. – Ухмыляясь, он продолжал внимательно разглядывать моё лицо. – Я от тебя никуда не денусь.
– Я денусь, – отрезала я и развернулась, чтобы уйти. И чуть не столкнулась с мальчишкой, который почти нёсся через двор. Это был посыльный, который бегал по поручениям начальства внутри заставы и в город, если придётся. Его звали Мышкой, за быстроту, юркость и в целом невзрачную масть.
Я схватила его за шкирку и встряхнула.
– Под ноги гляди! – рыкнула я излишне зло.
– Прости, Кира! – нисколько не смутился Мышка. – А я за тобой. Магистр тебя хочет видеть.
Сердце снова треснуло в грудь, пытаясь её пробить.
Пока я вышагивала через двор, следуя за Мышкой, взвешивала шансы. И по всему выходило, что они невелики. Как и раньше. Ведь по-прежнему мой сильный дар почти на нет сводило проклятие. Оно есть у каждого мага, это закон равновесия. Никто не может получить силы без нагрузки. Мага от обычного смертного отличала способность проводить сверхмерные силы, значит, умение призвать Оружие, которое поражает тварей Мёртвых городов. Дар – это дополнение, индивидуальные отличия конкретного мага. Он проявлялся почти сразу с обретением силы. И лишь на третьем курсе в академии мы получали вместе с дарами мрачный довесок. И именно от проклятий зависело, как нас будут формировать
