Поэтика и мир Антона Чехова: возникновение и утверждение. Александр Чудаков

Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Поэтика и мир Антона Чехова: возникновение и утверждение - Александр Чудаков страница 14

Поэтика и мир Антона Чехова: возникновение и утверждение - Александр Чудаков Библиотека Всемирной Литературы

Скачать книгу

за своей спиной теплое тело, муж упрямо придвинулся к спинке дивана и дернул ногой».

      Услышав «глубокий вздох» и почувствовав на своем плече «прикосновение маленькой ручки», муж готов уже помириться.

      «„Ну, бог с ней! Прощу в последний раз. Будет ее мучить, бедняжку! Тем более что я сам виноват…“

      – Ну, будет, моя крошка!

      Муж протянул руку назад и обнял теплое тело.

      – Тьфу!

      Около него лежала его большая собака Дианка». («С женой поссорился». – «Осколки», 1884, № 23).

      Неожиданность развязки построена на том, что повествователь ни на йоту не выходит за рамки восприятия героя, он вместе с героем «не знает», что в кабинет вошла собака, и узнает это только вместе с героем.

      Такое повествование, где рассказчик изображает видимый мир, исходя не из своего восприятия, а только как бы приводя свидетельства героя, несомненно, выглядит более объективным.

      В 1883 году было только 5 таких рассказов («Вор», «Кот», «На гвозде», «Справка», «Благодарный»), в 1884 году – 11 (среди них «Не в духе», «С женой поссорился», «Винт», «Репетитор»), в 1885-м – 17 («Ворона», «Кухарка женится», «Горе», «Пересолил», «Заблудшие» и др.), в 1886-м – 42, в 1887-м – 36. В 1887 году число таких рассказов составляет уже большинство (55 % общего количества рассказов).

      Таким образом, пространственная организация повествования подчиняется той же закономерности, что и сфера словесная, – возрастает роль объективных повествовательных форм.

      9

      Пространственная организация повествования – это способ изображения внешнего мира. Но в каждом произведении есть вторая, не менее, если не более значительная сфера – мир внутренний, то есть чувства, мысли, ощущения героев. Как же изображается в повествовании Чехова 1880–1887 годов этот мир?

      В. Г. Короленко писал о чеховской «Агафье», что в этом рассказе «точка зрения помещена вне психики главных героев»[25].

      Здесь отмечена важнейшая черта в описании психологии – позиция повествователя.

      Действительно, в «Агафье» («Новое время», 1886, 15 марта, № 3607) рассказчик непосредственно описывает только свои мысли и чувства.

      «Я знал о слабости прекрасного пола к Савке…»

      «А поезд? – вспомнил я. – Поезд давно уже пришел».

      «Медленно текущим, дремлющим потоком прошли передо мною образы прошлого, и мне стало казаться, что я понимаю неподвижность молодого Савки… К чему, в самом деле, двигаться, желать, искать? Не лучше ли раз навсегда замереть в этом благоухании ночи под взглядом бесконечно великого числа небесных, скромно мерцающих светил?..»

      Только о себе рассказчик говорит – «знал», «вспомнил», «казалось».

      По отношению же к прочим персонажам, как и сказано у В. Г. Короленко, точка зрения повествователя «помещена вне психики», то есть он не говорит прямо о том, что ощущает, думает герой, не проникает в его «душу», а изображает его психику со стороны,

Скачать книгу


<p>25</p>

Письмо к К. К. Сараханову, 24 сентября 1888 г. // Короленко В. Г.Соч. Т. X. М., 1956. С. 100.