Хуже… я тогда не контролировал себя и… набросился на него, после чего зубами вцепился в глотку. Господи, прости меня. Он кричал очень громко, а когда я перегрыз ему артерии, кровь хлынула изо рта и его крики превратились в сдавленные стоны. Юнец так стонал пока не захлебнулся собственной кровью. С минуту я смотрел на него. Он был так молод… такое ощущение, будто он пришел на эту войну не потому что хотел, а потому что сказали «надо!». А ведь у него семья в Германии. Вряд ли они ожидали его увидеть живым, но смерти такой не могли предугадать уж точно. Представь себе, отсылают тело родным, а там… глаза полные ужаса и распоротая глотка. Потом мне удалось прийти в себя, хоть и тянуло блевать от такого зрелища. Я дальше понесся в атаку и убил еще бесчисленное количество немцев. Помнишь я до этого говорил: смерти не боятся либо психи, либо мертвые? Я не мертвый, а вполне себе живой человек. Значит я псих…
Перемены настали, когда наши союзники провели успешную атаку на реке Сомма. Это там, где ты потерял свой глаз, верно? Помнишь я говорил про проблему мобилизации? Она решилась самым оригинальным способом. Наше подкрепление подъезжало на такси… на самых обыкновенных машинках, в которые вмещались четыре человека от силы, приезжали толпами человек по десять, если не больше. В салоне, на крыше, на капоте, сзади, в дверных проемах. Везде, где только можно уместились наши товарищи. Это было неожиданно и в какой-то мере забавно, ведь груз из солдат был тяжелее, чем сама машинка. С контрнаступлением потерь меньше не стало, но хотя бы перевес был в нашу сторону.
Дальше все было обыденно и вот в ноябре, когда почти все кончилось, я потерял руку и был увезен в госпиталь до конца войны. Мой бой опять проходил в траншее. У немцев тогда были новые шлема, назывались штальхельмами. Вы их до сих пор носите, каски-то эти железные. А у нас были неудобные тарелкообразные каски Адриана. Именно их фигура меня и подвела. В разваленном укрытии притаился немец. Я его и не заметил, ведь даже не посмотрел в ту сторону. А он выскочил на меня сзади с длинным ножом. Я еле успел развернуться лицом, но толку от этого не было. В одно мгновение он ударил меня лобовой частью штальхельма прямо в челюсть. Меня отбросило, и я приложился затылком о край траншеи, после чего плохо закрепленная каска слетела. Я не на долго был оглушен и потерялся в пространстве. За это время немец успел взяться двумя руками за нож и замахнуться. Эта гадина целилась мне прямо в голову, но я едва успел отбить его рукой в сторону, но, как оказалось в следующую секунду, я отвел его руку в сторону не полностью. Резкая боль пронзила мое плечо. Он попал как раз между суставами. От этой боли я скривился и рывком ушел в сторону, что было очень зря. Немец вцепился в нож крепко и поэтому… Господи, это была такая боль. Суставы были оторваны друг от друга и сломаны, они моментально хрустнули так, будто одновременно взяли кучу костей и сломали пополам. Я не мог сдержать крик. Он разразился, наверное, на всю линию фронта. После того как я упал, нож выскользнул из плеча, но немец замахнулся
