когда я все же женился, мы поссорились и Этери даже не пришла ко мне на свадьбу.
В любом случае мой этнографический поход в другую культуру хоть и был крайне полезным для воспитания и пробуждения моей мужественности, все же оставил на душе неприятное ощущение, будто я вторгся в чужую вселенную как завоеватель-исследователь, а в итоге по неосторожности сильно помял свою. Впрочем, падение в чувство вины у меня никогда не бывает долгим. Спасибо солнечному Дагестану, что научил меня разворачиваться в падении. Я теперь как тот кот из подслушанного расскзаза двух бабок. Если смотреть правде в глаза, весь Алин мир мне совершенно чужой. И хуже того, абсолютно неинтересный, а потому особенно невыносимый. Для меня были одинаково пустыми и дежурные полушутливые разговоры за столом о гяурах и кафирах в исполнении Алининых родственников, и вялотекущий богемный треп о тонкостях голубого и розового периода Пикассо между однокурсниками Алины. Впрочем, иногда эти споры срывались на воинственные до пены у рта споры и какое-то время это было довольно занятно. Однокурсники Алины, как и она сама в большинстве своем были краснодипломными, но безработными выпускниками института культуры. Родители запихнули Алю в институт культуры из соображений увеличения добавочной стоимости невесты в глазах соотечественников, но вышло иначе. Богатый муж не случился в жизни Алины и даже выбранная родителями Кафедра экономики культуры, на которой она делала диплом, не спасла положение, свадьба со мной состоялась.
Я до сих пор удивляюсь, как она вообще попала в такое злачное место. За всю богатую историю института его закончили то ли двое то ли трое представителей республики Дагестан, включая мою супругу. Уже по этому показателю, Алина точно была незаурядной личностью, и может поэтому ей удалось каким-то образом подобрать ключи к моей страдающей и наглухо закрытой после двойного жизненного удара душе. Тогда в 29 лет я по выражению дяди Васи (расскажу о нем попозже) “поджег свечку с двух сторон”, то есть ушел и из лаборатории, где проработал 7 лет и расстался с девушкой, которую внутренне уже назначил своей будущей женой. При этом Алине как-то удалось пробраться к смысловому центру моей души и существенно повлиять на него способами не поддающимися алгоритмированию и даже описанию. Может конечно все дело тупо в гормонах, а может в том, что Алина оказалась хоть и не моей, но настоящей женщиной – то есть живым непредсказуемым хаосом, в попытке познать который мужчина уходит в неведомое, раздвигая границы ойкумены, то есть познанного мира. Входя в отношения со мной Алина явно не гналась за деньгами. Какие там деньги у безработного, я тогда еще только собирался устроиться преподавателем в университет. С другой стороны, жених я все-таки выгодный для любого приезжего, так как являюсь коренным москвичом, хоть антропологи и утверждают, что после нескольких поколений в мегаполисе коренные москвичи заканчиваются по причине хронического бесплодия. Может это и правда, дети у нас с Алиной
