«переселению» гетто. Куда, не говорят, но слухами земля полнится, согнанные туда люди знают – их повезут в вагонах для перевозки скота в лагерь смерти Белжец, где им предстоит быть убитыми газом немедленно по прибытии. Неужели немецкие солдаты готовы стрелять, чтобы защитить евреев от гибели? Спустя какое-то время у ворот гетто появляется сам Баттель в сопровождении двух закрытых армейских грузовиков. И открыто угрожает вызвать взвод солдат вермахта и прорваться силой. Только после этого ворота открывают, и он вывозит из гетто больше ста человек, работавших на железной дороге, и их семьи и размещает их прямо во дворе комендатуры. У читателя будет возможность увидеть места, где происходили эти события, на фотографиях военных лет, полученных автором из Национальнoгo музея Пшемысльской земли благодаря помощи польского историка Хyберта Куберского[3].
«Списка Баттеля», в отличие от знаменитого «Списка Шиндлера», нигде нет – тем более есть смысл рассказать о том, что известно.
На этом прервусь, полагая, что из краткого предуведомления достаточно ясны мотивы, пробудившие мой интерес к мосту через реку Сан. Наверное, есть смысл сказать еще и о том, что в 1944 году Перемышль был окончательно освобожден советскими войсками, а в 1945 году передан Польше – весь город, по обе стороны реки Сан, и Перемышль снова стал Пшемыслем. Мост через реку Сан дожил до наших дней. Правда, в ближайшее время его переделают в пешеходный, уже объявлен тендер, а новый железнодорожный мост возведут рядом со старым.
«Как только закончится пандемия, сразу – туда, – писал я в опубликованном журналом «Знамя» отрывке из будущей книги, – успеть своими глазами взглянуть на него, хоть немного еще постоять на краю. На краю моста через реку Сан, где шло движение от смерти к жизни. Те, кто остался на другом берегу, почти все погибли. Те, что перебрались на этот, в большинстве своем выжили, у них родились дети и внуки. Иногда мне кажется, что они с разных сторон моста обращаются друг к другу, пытаясь перекричать грохот орудий и звук пулеметных очередей июня 41-го, гул товарняков и рев грузовиков июля 42-го».
Не вышло. Как говорится, человек полагает… Конец пандемии совпал в наших широтах с началом других, куда более трагических событий.
Предвоенный Перемышль
«Беженцы! Сколько их ныне! Пыльные их вереницы прут по дорогам Волыни, Кракова и Катовицы. <…> В сиплом дыхании жалком душной толпы в Перемышле, спящей вповалку по лавкам в том же, в чем из дому вышли».
Весной 2022 года название упомянутого поэтом города заполонило новостную ленту. Вновь беженцы устремились в Пшемысль-Перемышль, вот только на этот раз не с Запада на Восток, а с Востока на Запад (маршрут тех, кто шел с Запада на Восток, пролегал южнее).
И лавки, упомянутые в процитированных мною стихотворных строках, – это не художественный образ, а реальные скамейки, поставленные в главном торговом
Muzeum Narodowe Ziemi Przemyskiej, MPF-2128, 439–457.
