магазин на окраине Москвы. Стою в очереди. "Сынок, в гастроном помидоры привезли, постой там, купи сколько дадут". Плотная толпа от входа, прилавка не видно. Стою.
И – заваливают двое грузчиков с кирпичного завода. Стоят в дверях, оценивают ситуацию. Разговаривают громко, слышно всем – "Валек, да ну н*х" – "Да, б*я, одна пенсия". Вся очередь, без репетиции, на одном дыхании – "Сами такими будете!" – "Валек, я грю, пошли в стекляшку". Двери закрываются, толпа поворачивается обратно к прилавку. Занавес.
Про палец
Несколько лет назад, на ранней стадии нашей эмиграции я работал на стройке, месил цемент и клал плитку. В тот день у меня был выходной и звонок в 6 утра был неожиданным – "ты чо там, спишь чтоли? мы у тебя под окном сидим в машине, 6 человек тебя одного ждут, давай блин бегом!" – "чеооорт! бегу…" спрыгиваю с кровати, спешу, путаюсь в штанах, рукавах, не понимаю где чертова рабочая одежда, а самому еще что-то снится.
Берусь за кроссовок и вижу что на нем сидит огромный израильский таракан. Это сейчас, спустя годы, я реагирую на них спокойно, хотя они остались такими же проворными и гадкими, привык. Да и научился обрабатывать квартиру так, чтоб их не было, разве что случайный в окно залетит. Тогда они мне казались воплощением мерзости и один вид их вызывал тошноту. Содрагаясь от от отвращения я скинул тварь с кроссовка и размахнувшись этим же кроссовком со всей дури долбанул по плиточному полу – "сдохни гадина!"
В ту же секунду почувствовал резкую боль и увидел свой указательный палец вывернутый под неестественным углом. А в следующую секунду опять зазвонил телефон – "ну где ты в конце-то концов?!!" Смутно понимая, что делаю что-то не то, и решительно не в состоянии понять, что же именно мне делать надо, я кое-как нацепил кроссовки, схватил пакет с рабочей одеждой, спустился вниз и сел в минивэн. Водитель тут же дал по газам, пытаясь наверстать потраченное время, я молча слушал упреки, которые сыпались со всех сторон. Я был в каком-то оцепенении, украдкой смотрел на свой палец, который стремительно опухал, а в голове была только одна мысль "господи, я ж его сломал."
Мы приехали за город, к стоящему в чистом поле каркасу будущего бассейна, вокруг сновали люди в касках, было пыльно и шумно. Меня поставили возле здоровенной бочки, в которой нужно было постоянно мешать плиточный клей для семи или восьми плиточников. Для размешивания у меня был перфоратор с зажатой в нем веретенкой, и следующие 9 часов я провел у этой бочки – насыпал туда песок, цемент, добавлял клей из мешка, лил туда воду из шланга и мешал, мешал, мешал, пока получится смесь нужной густоты.
Перфоратор в моих руках бился, брыкался и норовил выскочить, его следовало крепко сжимать и эта тряска отдавалась острой болью в этом чертовом пальце. Ко мне приходил то один, то второй плиточник с пустым ведром, и, если смесь была не готова, закуривал и поторапливал меня. Им платят за квадратные метры, для них время – деньги. День тянулся бесконечно, я в каком-то болезненном отупении месил смесь и казалось что это и есть то самое наказание за все мои грехи, в которое я не верил.
