запросто впросаквдруг попасть на томных дивах,
а потом есть доширак
и мечтать о коррективах.
От разбросанных носков
до не вымытой посуды,
тщетно силится альков
сгладить рознь и пересуды.
Ранний брак похож; на бой
до идейного разгрома,
чтоб оставить за собой
право быть главою дома.
Из-за пары пустяков:
ссоры, слёзы и обиды,
жизнь спускает с облаков…
Вот такой зигзаг планиды…
Нет, конечно, может быть,
раз на тысячу прокатит:
так, чтоб лавой не остыть
и взаимность не растратить.
Но на практике – не так,
жизнь сурова в перспективах,
ненадёжен ранний брак,
в своих чувственных порывах.
Есть в нём страсть, но нет души,
значит, жди в ней пробужденье…
С ранним браком – не спеши,
если нет в душе волненья…
Давай расстанемся с тобой
Давай расстанемся с тобой,
уйдём решительно и смело,
так будто вместе надоело
нам быть друг другу не судьбой.
Давай представим, как конфуз,
любовь, волнующую тело,
что до другого нет нам дела
и сбросим с сердца тяжкий груз.
Давай с тобой перегорим
безумьем боли бессердечной,
надеждой глупой и беспечной,
что мы судьбу свою творим.
Давай попробуем на вкус
плоды печали и разлуки,
забудем боль сердечной муки
и жгучей ревности укус.
Давай расстанемся с тобой
и сквозь обиды улыбнемся,
над нашим прошлым посмеёмся…
Так предначертано судьбой…
Казалось бы…
Казалось бы, ну в чём мы виноваты?
Не удалось судьбу взять под уздцы,
но проступает память, как стигматы,
вновь обнажая язвы и рубцы.
Нет радости и лёгкости в помине,
тяжёл на вдохе воздух, как свинец,
и небо, словно в чёрном гуталине,
в одном лице – ответчик и истец.
Казалось бы, расстались и расстались,
уютный не сумев построить дом,
ведь мы всегда на что-нибудь ссылались
и жили не душою, а умом.
Судьба похожа на лассо ковбоя:
поймает, усмирит, а если нет,
накажет смелых и лишит покоя,
а самым дерзким – перебьёт хребет.
Казалось бы, по мирному расстались,
насильно никому не будешь мил,
но помнят губы тех, кого касались,
и страсти сок, который жадно пил.
На калькуляторе сломались кнопки,
всего одна исправна – сброс на «ноль»,
всё прошлое мы вынесли за скобки,
у каждого теперь своя юдоль.
Казалось бы, вспорхнули и крылаты,
у каждого теперь есть свой рассвет,
но проступает память, как стигматы,
и эхо отзывается
