не ошибаюсь – дом Посадских? – приветливо спросила девица.
– Да… – замялись в унисон старики, ещё не определившись в своих догадках.
– Не узнаёте, конечно. Устя я, внучка ваша… – голос у девушки дрогнул.
Опомнившиеся старики со слезами кинулись обнимать выросшую внучку.
– На долго к нам?– оторвавшись от Усти, осмелился спросить дед.
– Наверное, навсегда… – неожиданно твёрдо, с лёгкой печалью, ответила девушка.
Её ответ стал понятен чуть позже, когда закончился праздничный ужин и расспросы об оставшейся в Москве Таисии. О своей столичной жизни рассказала коротко, а о планах в родном городке высказалась неожиданным образом:
– Хочу уйти на послушание в наш женский монастырь! – объявила внучка оторопевшим старикам. – Достала меня мирская жизнь…
Девушка проворно вытерла уголок глаза и продолжила:
– Ваша учёба, бабушка, даром не прошла, похоже…
– Дай-то Бог, внученька! Вот только… молода ты, красива…
– Ничего, зато кое-что повидала и попробовала… Больше не хочу!
– Тебе видней… – вставил своё дед.
Очевидно, неспроста она приняла такое решение. Однако подробностей рассказывать не стала, хотя Соломея и пыталась разговорить внучку. Свое намерение Устя воплотила быстро. Уже через несколько дней, собрала вещи, простилась с приунывшими стариками и отправилась в монастырь. Дорофей приметил, что внучка взяла в святую обитель бумаги Ганса Миллера! Остались такие, как память об учёном человеке.
“Наверное, хочет узнать что-нибудь об отце…” – подумал с тоской дед.
Когда последний звук колокола утих, Устя ещё раз перекрестилась, прошептала что-то и направилась к выходу. Сиреневое небо вспыхнуло лучами выглянувшего из-за облака солнца и приветливо осветило задумчивое лицо молодой женщины, купола и стены святой обители.
Глава 3. Прибытие.
Итак, уездный городок Ляпово встретил дружков повышенным шумом и излишней суетливостью. Вокруг проскакивали люди с разной степенью озабоченности, пыхтели автомобили и трактора, тарахтели мотоциклы и телеги. Всё это, вместе с невзрачными строениями, укрывалось пылью и копотью, отдавало гарью и едким дымом.
Зазевавшись, Филька чуть не угодил под велосипед, нагруженный мешками с сеном и управляемый худым, высохшим стариком. Успев увернуться, услышал в свой адрес первое ляповое приветствие:
– Раз туды твою туды! Куда прёшься? Аль не видишь дороги с транспортом?
Пока Филька соображал, как достойно выйти из курьёзной ситуации, Тишка кинул в след сердитому ляповцу:
– Раздайся грязь – навоз плывёт!
– …так плыви себе плыви – железяка с сеном… – почесав затылок и повертев косым глазом, загадочно подытожил Филька и смачно чихнул.
Простившись с дедом Родькой на входе в разросшийся рынок, опоясавший всё пространство вокруг автобусной
