руками иностранцев, Москва не сделала угрожающих шагов, а Мосаддык никогда не просил русских о помощи.
И все равно через год «Нью-Йорк Таймс» вещала: «Москва… подсчитала своих цыплят, до того как они вылупились, и думала, что Иран станет следующей «народной демократией». В то же время газета предупреждала с поразительным высокомерием, что на примере Ирана «развивающиеся страны с богатыми ресурсами получили наглядный урок о том, какую непомерную цену придется заплатить тем из них, которые бездумно играют с фанатичным национализмом» («фанатичным национализмом» в данном случае газета называет патриотизм и стремление к независимости. – Прим. ред.) [38].
Спустя десятилетие Аллен Даллес торжественно блистал в главной роли разоблачителя коммунизма, который «добился контроля над правительством» в Иране [39]. И через десять лет после этого журнал «Форчюн» (Fortune), ссылаясь на один из многих примеров, воскресил историю, написав, что Мосаддык «планировал вместе с коммунистической партией Ирана Туде свергнуть шаха Мохаммеда Резу Пехлеви и примкнуть к Советскому Союзу» [40].
А как насчет иранского народа? Чем «спасение от коммунизма» обернулось для него? Для большинства населения жизнь при шахе состояла из тяжелой нищеты, полицейского террора и мучений. Тысячи были казнены под предлогом борьбы с коммунизмом. Несогласие подавлялось с самого начала нового режима при помощи американцев. Кеннет Лав писал о своей уверенности в том, что офицер ЦРУ Джордж Кэрролл (George Carroll), которого он знал лично, работал вместе с генералом Фархадом Дадсетаном (Farhad Dadsetan), новым военным губернатором Тегерана, «в первые две недели ноября 1953 года над разработкой эффективных способов подавления потенциально опасного диссидентского движения, исходящего от базарной площади и Туде» [41].
Печально известная иранская тайная полиция (САВАК), созданная под руководством ЦРУ и Израиля [42], раскинула свои щупальца по всему миру, чтобы карать иранских диссидентов. По свидетельству бывшего специалиста ЦРУ по Ирану, ЦРУ давало САВАК инструкции по технике пыток [43]. «Международная амнистия» подытожила ситуацию в 1976 году, подчеркнув, что в Иране «самый большой процент смертных приговоров в мире, нет действенной системы гражданских судов, а история пыток превосходит все границы. Нет страны в мире, в которой ситуация с правами человека была бы хуже, чем в Иране» [44].
Если добавить к этому уровень коррупции, который «поражал даже самых опытных свидетелей ближневосточного воровства» [45], становится понятным, почему шах нуждался в огромной военной и полицейской силе, отстроенной при необычайно щедрой американской помощи и программах подготовки [46], – чтобы держать ситуацию под контролем настолько, насколько сможет. Сенатор Хьюберт Хамфри (Hubert Humphrey) сказал, похоже, с некоторым удивлением:
«Знаете, что сказал глава иранской армии одному из наших людей? Он сказал, что армия сейчас в хорошей форме благодаря американской помощи, что сейчас она способна справиться
