поморщился, и ответил:
– А-а, это ты. Приятно услышать доброе напутствие от старого приятеля.
– Да ладно тебе, – злорадная улыбка сползла с лица собеседника, – дай хоть поиздеваться напоследок. – Тут он вновь оскалился. – Может хоть раз в морду дашь, а то только языком молоть горазд.
Кай расхохотался.
– Мне казалось в последний раз ты плакал в углу, как девчонка, после того как получил от меня затрещину.
Человек тоже захохотал.
– Давай лучше выпьем. – Кай поднял стакан. – Я угощаю, кстати.
Вместе они как следует отхлебнули крепкого самогона, звонко ударив стеклом бокалов. На мгновение взгляд Кая остекленел, будто ему стало нехорошо от выпитого, и он едва не отключился, грозясь опрокинуться назад, но уже в следующую секунду к нему вернулся прежний полный жизни вид, как ни в чем не бывало.
– А где Майкл? – Обратился Кай к Монике.
– Наверху, – хозяйка трактира кивнула головой на лестницу в глубине позади стойки, – он обиделся на тебя, не хочет разговаривать. Сказал, что ты можешь валить куда хочешь, если тебе плевать на всех.
Кай вздохнул.
– Поднимусь к нему.
Оставив недопитый стакан, он обогнул стойку и поднялся по скрипучей лестнице. Она привела его на второй ярус, где находились несколько небольших комнат для постояльцев. Конечно, в Подземелье мало кому нужна гостиница, но иногда в комнатках кто-то и останавливался – бывало, кто-нибудь переберет в баре, или просто кого-нибудь не рады видеть дома, не говоря уже о быстром сексе. Иногда, передвигая всю мебель, комнатки занимали для переговоров, заключения сделок или обсуждения авантюр, используя их, как уединенные кабинеты, чтобы не было лишних ушей. Здесь же жила и Моника со своим сыном Майклом.
Совсем темный маленький тупиковый коридор уставился на Кая не менее темными дверьми комнат. Кай подошел к знакомой двери комнаты Майкла и подолбил по ней ладонью. Несколько секунд он слушал тишину. Затем он попробовал открыть дверь, но комната была заперта.
– Это я – Кай. – Произнес он в дверь.
– Иди в задницу. – Раздалось с той стороны.
– Открой, давай обсудим.
– Я все сказал.
Кай постоял какое-то время у двери, но с той стороны не раздавалось ни шороха. Он вздохнул и поскрипел лестничными ступенями обратно.
– Ну как? – Поинтересовалась Моника, когда он вновь водрузился на табурет перед стаканом.
– Не хочет разговаривать. – Ответил Кай.
– Не хочет разговаривать. Не хочет понимать. – Ни к кому особо не обращаясь, произнесла Моника. – Его не интересуют не причины, не мнения Совета, не то, что ты пришел сверху. Его обижает сам факт, и ничего другое его не волнует.
Кай еще отхлебнул из стакана, слегка вздрогнув, будто напиток причинял боль.
– Когда он сообразит, что так и не попрощался, передай ему, – Кай отдал Монике
