вышел из ванной и спрятал зевок в кулаке, прежде чем посмотреть на Мэтта. Тот стоял перед раскрытой дверцей холодильника и, нахмурившись, смотрел в его полупустое нутро.
– Почему нет? – удивился Даниэль. – Есть сыр.
– Плавленый. Для сэндвичей. Предлагаешь его есть?
– Так хлеб…
– Я его выкинул. Испугался, что плесень на меня нападет.
Даниэль пожал плечами:
– Вот видишь. Хлеб всё-таки был.
Захлопнув холодильник, Мэтт вернулся к стоявшему на плите кофе. Он предпочитал варить сам, игнорируя наличие кофемашины. Даниэль уселся на стул и положил голову на ладони, наблюдая за братом.
– Я редко ем дома.
– Почему? Ты же умеешь готовить.
– Одному это не очень интересно.
Когда-то Даниэлю нравилось варить кофе для Анаис и готовить для нее ужины. После ее смерти купил кофемашину.
В свою чашку Даниэль налил побольше молока и глянул на черный кофе Мэтта:
– Не понимаю, как ты его таким пьешь.
– Бодрит. Может, и тебе попробовать. Похож сейчас на зомби, встал, но не проснулся.
Даниэль снова пожал плечами и пригубил кофе. На самом деле сегодня он спал лучше, чем несколько ночей до этого, но в бессоннице не было ничего необычного. Иногда она случалась.
На диване еще лежало комком постельное белье Мэтта. Он так и не объяснил, почему захотел тут переночевать, но Даниэль не возражал. Наоборот, ему нравилась компания.
Когда Мэтт ушел из дома, ему было лет восемнадцать и первое время он жил у брата, так что квартиру эту знал прекрасно. Он до сих пор иногда заходил и даже оставался, и Даниэль любил эти дни.
Правда, вчерашний вечер омрачили мысли о Бене и его странной смерти. Зато была пицца. Даниэль не рассказывал Мэтту, но пиццу ел только с ним, зачем-то сделав это особым ритуалом.
– Ты сегодня… – начал Даниэль, но Мэтт его перебил.
– Мне на работу к обеду.
– Суббота же.
– Моя смена в книжном, просили подменить.
Даниэль рассеянно кивнул. Он не успел что-то сказать, потому что раздался стук в дверь.
– Кого-то ждешь?
– Может, полиция выловила еще один труп и вернулась.
Даниэль терпеть не мог людей, которые игнорировали звонок, висевший не с той стороны двери, и стучали. В конце концов, двадцать первый век, цивилизацию в город завезли давно, а многие до сих пор варварски стучат!
К удивлению Даниэля, на пороге квартиры оказалась девушка. Симпатичная, в длинном бархатном платье пурпурно-сливового цвета. На груди медальон: Непорочное сердце Марии, пронзенное мечами скорби. Символ милосердия.
Волосы отливали медью и раньше явно были собраны на затылке, но сейчас растрепались, и длинные пряди падали на шею и плечи.
Взгляд девушки казался то ли испуганным, то ли ошарашенным. Большие ореховые глаза выделялись на бледном лице.
– Мистер Эш?
– Даниэль.
– У меня
