пистолет и глушитель. Все манипуляции я производил, будучи в трикотажных перчатках. Да, я не хотел оставлять отпечатки пальцев, причём не только своих.
Задние распашные двери салона были открыты, и я, не выходя из машины, передёргиваю затвор, прицеливаюсь в выщерблину в коре стоящего неподалёку дерева и нажимаю на спусковой крючок. Пф! Пистолет бесшумно выплёвывает пулю, и она вонзается в ствол, туда, куда я целился. Отличный результат. Стреляную гильзу выкидываю в траву. Пистолет сую за пояс. Вещмешок со всякими нужностями вешаю на плечо. Я готов. Подхожу к Марго.
– Я вернусь за полночь. – Ноль внимания, отвернулась и ухом не ведёт. Обиделась. Опускаюсь перед ней на одно колено. – Ну, ты чего?
– Сам-то как думаешь?
– Не переживай. Мы всё продумали. Осечки быть не должно.
– Будь сейчас на моём месте твоя Рита, ты бы выполнил её просьбу?
– Марго, послушай, вы обе мне дóроги, а ещё я дорожу мужской дружбой. И уж коли человек вызвался мне помочь, я не вправе его подводить. Всё, прения закончены. Жди меня ближе к часу ночи. Помнишь нашу с тобой полянку в километре отсюда?
– Помню.
– Вот там меня и жди. Скорее всего, я вернусь не один, а с «языком», поэтому сразу не выходи. Если он начнёт запираться, я тебя позову. Договорились?
– Как стемнеет, я буду ждать тебя возле калитки, ведущей на огород. Всё, приговор окончательный и обжалованию не подлежит!
– Ты говоришь как мать Риты.
– С кем поведёшься…
– А ты чего без машины? – Тётя Зина вышла на дорогу вытряхнуть половик, а тут я.
– В лесу стоит. Забарахлила что-то. Вот сейчас поужинаю с вами, как обещал, возьму в сарае всё необходимое и пойду ремонтировать.
– Что-то серьёзное?
– Пустяки! Дел на минуту, а ходьбы на час, – отвечаю я, снимая с плеча вещмешок, и украдкой осматриваю улицу. Кроме Андрюхиных наблюдателей никого (сидят на чердаке брошенного дома напротив).
– Тю! Так это что ж, все твои вещи? – всплеснула руками соседка, увидев тощий вещмешок.
– Нет, конечно! Вещи в машине лежат. Не тащить же мне их на горбу.
– Ну, давай, проходи, мой руки и сразу к столу, пока не остыло…
В половине восьмого вечера, предупредив хлебосольную соседку, что через полчаса к нам домой должны наведаться оперативники из областного центра и что я уеду вместе с ними (паника в рядах соседей при проведении зачистки дома мне не нужна), выхожу на крыльцо веранды с чувством лёгкой тяжести в желудке. Как я ни отказывался, как ни противился, а тётя Зина сумела-таки впихнуть в меня всё самое вкусное из того, что выставила на стол. Хорошо ещё, что не увязалась проводить до калитки, а осталась убирать со стола. Естественно, спустившись с крыльца, я пошёл туда, куда было нужно мне, – вдоль окон веранды до сарая. Останавливаюсь возле ограды. Ещё в детские годы мы с Вовкой проделали в этом месте лаз в заборе, с тех
