воины для своих женщин, оставшихся дома. Вскоре нашёл вполне приличные сапожки с мехом внутри. Как раз то, что нужно. Выменял на безделушку, что нашлась у него в мешке, и теперь искал момент, чтобы вручить подарок. На душе было радостно и тепло. Стал замечать (что было и вовсе глупостью), как улыбка плясала на его губах при воспоминании о Гузель. Решил, что надо следить за своей физиономией.
Но пришлось ждать ещё две недели, прежде чем они вновь оказались вместе. Егор заметил, как девушка ушла в лес за хворостом, и поспешил за нею. Сапожки за пазухой почти всё время находились при нём.
Егор проломился через чащобу, испугал девушку, но та, узнав его, вдруг заулыбалась и остановилась, поджидая.
– Ты опять испугал меня, Егорка! Чего тебе?
– Да вот хотел порадовать тебя. Да всё никак не подворачивалось. А тут заметил. Догнал! – сиял он улыбкой.
– Никто тебя не приметил? А чем порадовать вздумал? – Глаза Гузель блеснули любопытством и лукавством.
– Вот, гляди, что я тебе принёс. – Из-за пазухи показались сапожки из тонкой кожи с цветным полосатым рисунком. Сверху была меховая оторочка. – Примеришь? Думаю, что подойдут. А то ведь и ноги поморозишь.
– Ой! – только и вскрикнула Гузель. – Какие сапожки! Однако, Егорка, как я скажу атаману? Он убьёт меня за них. И тебе не поздоровится.
– Об этом я не подумал, – с сожалением ответил Егор. – Постой, а у тебя осталось хоть какое украшение?
– Вот, цепочка с полумесяцем осталась. А что?
– Давай сюда, – протянул руку Егор, вдруг вспотев от мысли, что прямо сейчас он может коснуться её оголённой шеи. – Скажешь, что обменяла. Это просто.
А я сохраню. Ну как, сможешь?
– Не знаю, – опустила она глаза. – Ладно, отвернись, я сниму.
– Давай помогу, – нагло предложил Егор, но Гузель бросила на него яростный и решительный взгляд. Пришлось отступить.
Отвернулся, едва сдерживая желание повернуться, но сдержался. А Гузель сказала со вздохом:
– Бери. И спасибо за подарок. – Жалко улыбнулась. – Сохранишь?
– Не сомневайся, Гузель, – ответил он и просительно смотрел в её тёмные и такие красивые глаза. – А ты можешь надеть прямо сейчас. Ноги, наверное, уже окоченели. Ну же!
Она помедлила, но села на корягу и быстро размотала тряпки, подвязанные бечёвкой. На этот раз не просила отвернуться, и Егор удивился, увидев такие узенькие и красивые ступни. Они, конечно, были грязные, но это нисколько его не смутило. К грязи он привык давно и не замечал её.
– Они сильно мне велики, Егор, – заметила девушка, чуть ли не расстроившись.
– Вот и хорошо. Намотаешь побольше, и ножки твои не будут мёрзнуть.
Она так и сделала, потопала и с улыбкой заметила:
– Как тепло, Егор! Благодарствуй. Наклонись, я тебя поцелую.
Она покраснела, а Егор остолбенел, но поспешил с наклоном и с восторгом ощутил на щеке её мягкие, но холодные губы. Поцелуй показался Егору восхитительным.
