ли Поппи Стивенс выйти замуж в этом платье от Рина Адлера? – спросил он, начиная чувствовать раздражение от того, что она ходила вокруг да около.
– Я просто счастлива иметь возможность… – начала говорить Поппи, пока он ее не прервал.
– Довольно, – сказал Рин и вырвал страницу. Он посмотрел на нее ничего не выражающим взглядом, скомкал бумажку и бросил в урну у стола. – Я не сошью для вас это.
– Что? Нет! – запаниковала Поппи. – Я хочу, да, я хочу выйти замуж в этом платье! – Она наклонилась и вытащила бумажку из урны, безуспешно пытаясь разгладить скомканный рисунок. Она протянула его Рину со слезами, блестящими на глазах.
– Прошу прощения, мистер Адлер. Мне правда оно нравится.
Его взгляд смягчился, когда он увидел, как грустно выглядела Поппи.
– Почему вы столь упрямы? Я не сошью для вас это платье, – он вырвал из рук Поппи бумажку и вновь отправил в урну. – Я сошью лучше.
– Что? Нет! Я думаю, оно прекрасно, – дрожащим голосом спорила Поппи. – Я не хотела вас оскорбить.
– Поппи, прекратите. – Рин схватил ее за плечи. – Я не оскорблен, что вам не нравится это платье. На самом деле большинству моих клиентов не нравится первый набросок. Я больше оскорблен тем, что вы позволили Джасперу Майклзу надавить на вас и согласиться на то, чего вам не хочется.
Поппи нахмурилась:
– Я не позволила ему на себя надавить. Это и его свадьба тоже.
Рин закатил глаза:
– Это ваша свадьба. Ему и так повезло, что вы вообще согласились выйти замуж за такого тупицу, как он.
Поппи выдавила улыбку, и Рин отметил – ей нравилось, когда он шутил над Джаспером. Он почти почувствовал гордость, что смог заставить ее улыбнуться, если бы она не произнесла:
– Я просто хочу сделать его таким же счастливым, как он делает меня.
– Вот и еще одна причина, почему Джаспер такой счастливчик, – сказал Рин, стараясь не прозвучать жестко. Почему каждый чувствует себя по отношению к Джасперу именно так? И имеет ли для него значение, если бы это была бы другая девушка, без такого смеха, как у Поппи, без ее ямочек на щеках? Рин понимал, что ему нужно прекращать так о ней думать. Он едва знал Поппи, а уже был похож на подростка, влюбленного по уши.
– Вы говорили, оно слишком короткое, – Рин сменил тему. – Платье, – прояснил он.
Поппи покраснела и почесала шею сзади:
– Ну, я просто всегда думала, что выйду замуж в чем-то более…
– Традиционном? – завершил фразу Рин.
– Да, мне кажется. В том смысле, что, возможно, это единственный день, когда я буду чувствовать себя принцессой, – призналась Поппи, и ее румянец говорил о том, что ей было неловко это признать.
Рин кивнул, решив больше ничего не говорить, чтобы не смутить Поппи. А еще – чтобы не смущать себя. Потому что с ним она чувствовала бы себя принцессой каждый день, если бы позволила ему себя поцеловать. Но он просто сказал:
