информацию капитану Артюшкину и майору Баранову. На общественных началах, так сказать. По личной инициативе.
– Инициативный какой, – хмыкает сутулый.
– Я также оказался случайным свидетелем похищения и проследовал за преступниками и сообщил органам о местонахождении лейтенанта Пироговой.
– И как ты там раньше милиции оказался?
– Воспользовался автомобилем первого секретаря горкома ВЛКСМ.
– И как тебе это удалось?
– Я являюсь внештатным членом бюро горкома и…
– А что, и такие бывают? – перебивает он меня и поворачивается к Гурко. – Это его что ли Ефим хвалил?
– Да, Александр Михайлович, – подтверждает тот.
– Ясно всё с вами, – кивает сутулый. – А почему пошли в КГБ а не в МВД?
– Так… Так ведь Каховский подключил начальника областного УВД…
Сутулый поднимается. Мы все тоже встаём.
– Вижу, – говорит он, – плохи дела в отдалённых доминионах. Некоторые зарвавшиеся начальники совсем совесть утратили! Честь коммуниста позорят, честь милиционера, честь советского гражданина! Воруют, самодурствуют, бесчинствуют! Хорошо, что ещё имеются горячие и бесстрашные сердца, готовые ради Родины собой рисковать. Молодцы. Пирогова, ты коммунистка?
– Нет, – теряется Лида.
– Пока… – добавляю я.
– Не затягивай, – кивает сутулый и не мигая смотрит на Лиду.
– Ну, с тобой всё ясно, – машет он рукой, поворачиваясь ко мне. – Молодой ещё. Хоть и ранний. Работайте, товарищи. Работайте!
Не прощаясь, он поворачивается и выходит из кабинета. Мы с Лидой вопросительно смотрим на Гурко.
– На этом всё, – разводит он руками и улыбается. – Дело сделано.
– Наши победили? – спрашиваю я.
– Победили, – соглашается Марк Борисович. – Всё, можете спокойно возвращаться к себе. Никто вас теперь пальцем не тронет. Занимайтесь своими делами. По Лидии Фёдоровне будет принято решение в ближайшее время, но это уже по месту службы. Мы будем рекомендовать её перевод в другое ведомство. С присвоением очередного звания. Я, от имени партии большевиков, благодарю вас обоих. И свяжись, как приедешь, с Ефимом Прохоровичем. Это тебя, Егор, касается.
– Служу советскому союзу, – отвечаю я.
Из ЦК мы опять добираемся своим ходом. Я предлагаю пройтись пешком и Лида, поколебавшись, соглашается. Мы идём по вечернему городу и любуемся его огнями. Вдыхаем воздух древних улиц и чувствуем силу и мощь своей столицы. Трудно тебе придётся через несколько лет, как и всем нам. Но ничего, мы что-нибудь придумаем…
Когда приходим на Красную площадь, становится темно. Башни Кремля сияют в свете ярких прожекторов, рубиновые звёзды горят с магической силой, а влажный морозный воздух создаёт таинственные световые ореолы вокруг башен.
– Как красиво… – шепчет Лида.
Ну, ещё бы. Дорогая моя столица, золотая моя Москва, её вечное волшебство.
Я смотрю на Лиду. Она разрумянилась от ходьбы
