слегка смешался, и тут встрял я.
– Дело в том, господин капрал, что мой младший брат воспылал страстью к одной милой особе. Вы понимаете о чем я. А вчера об этом прознал отец девушки! – Я хохотнул. – А теперь в нашей квартире засада – двое ее старших братьев ждут этого обалдуя, чтобы под белые ручки отвести под венец. Так что мы уезжаем налегке.
Алькон смотрел на меня волком.
– Удачной дороги! – капрал понимающе ухмыльнулся, протягивая документы.
Мы благополучно покинули город и какое-то время скакали прямо по дороге, ведущей в северном направлении. На протяжении нескольких миль за городской стеной не покидало ощущение, что мы и не выезжали из города. Нас окружал типичный городской пейзаж: узенькие улочки, отходившие от основного тракта, ряды аккуратных деревянных и каменных домов, снующие всюду по-городскому одетые люди, работающие лавки. Все это мало отличалось от городских окраин. Алькон объяснил, что желающих поселиться в столице с каждым годом становилось все больше. Те, кому не хватало места или денег, чтобы поселиться в городе, строили дома в непосредственной близости от городских стен. Раньше оборонительную стену неоднократно переносили, расширяя площадь города. Однако люди продолжали прибывать, поэтому стену оставили в покое. Город решили больше не расширять, и теперь размеры пригорода едва ли не превышали размер самой столицы. Впрочем, жители пригорода считали себя полноценными горожанами и не обращали никакого внимания на то, что живут за его пределами.
Правда, кое по каким признакам было все же заметно, что мы выехали за городскую черту: улицы погрязней, одежда попроще, не заметно фонарей и везде сады-сады-сады. Мы попали как раз в опьяняющую пору весеннего цветения, поэтому аромат от окутывающих фруктовые деревья цветов был одновременно чарующим и дурманящим. За разноцветными пенными цветочными шапками не было видно листвы. Помимо знакомых мне яблонь, апельсинов, абрикосов и персиков нам встречались совершенно невообразимые деревья с ярко оранжевыми и даже зеленоватыми цветами. В городе я не видел столько фруктовых деревьев, по правде говоря не видел ни одного. Специально, конечно, не присматривался, но контраст был такой разительный, что я обратил внимание.
Алькон, к которому я обратился за разъяснениями поведал, что фруктовые деревья давным-давно запрещено садить в столице. Истоки данного закона восходят к правлению короля Рогнеда четвертого, жившего более двухсот лет назад. Причиной столь странного закона стало предсказание, сделанное королю на пороге его семидесятилетия, что он будет жить до тех пор, пока его жизненный путь не прервет плод солнца. Даже дураку было ясно, что речь идет об апельсине. Предусмотрительный король приказал вырубить все апельсиновые деревья в Эледеле, а до кучи еще и все остальные фруктовые тоже. И издал указ, под страхом смерти запрещающий посадку фруктовых деревьев в черте города. Говорят, что он на всякий случай перестал есть фрукты и пить соки. Король был уже весьма немолод, за пределы
