style="font-size:15px;"> – Кто, например? – я притопнула ногой, метнулась к комоду справа от дивана и принялась наливать в два бокала янтарную жидкость. Этот разговор на трезвую голову я не вынесу.
– Гонсалес, Санчес, да кто угодно. Всем выгодно нас убрать, а Генри мог делиться с женой многими сведениями, маршрутами.
– Не делился.
– Ты так в нем уверена даже после всего, что было?
– А что было? – я повернулась к брату, едко вскинув бровь, – Ты избил его, отец женил на первой попавшейся служанке, все. Он не делился даже со мной.
– Жена это другое, – заметил Матиас, потянувшись к бокалу, – тем более она ждет ребенка.
– Если ты пришел посетовать на судьбу, то проваливай! – ком подбирался к горлу, словно еще немного и я выплюну душу вместе с огромным пластом вины и сожаления. Глаза пощипывало от накатывающих слез, бокал в ладонях едва заметно подрагивал. Матиас взглянул на меня, но тут же замолчал.
– Это только послание отца, он хочет, чтобы ты, как можно быстрее, ее навестила, – прошептал брат, легко сжав мою ладонь, – а я хотел сказать, чтобы ты не обижалась на Марию. Ты ведь знаешь ее.
– Мне все равно на ее слова и поступки.
– Это делает мне больно, – еще тише заметил он, – ваши ссоры и размолвки. Я не хочу выбирать между. Вы ведь обе моя семья, я бы никогда не смог выбрать. Ты была рядом всегда, учила кадрить девчонок и угрожала кастрацией, если хоть одна из них принесет ребенка от меня до совершеннолетия, а потом добавляла, что если такое случится, то все равно поможешь, у тебя всегда были важные и мудрые слова. А она… она почти одно целое со мной, Лу, – Матиас отвернулся, будто сами эти слова вызывали у него отторжение и непринятие. Я потянулась к брату, обнимая его, чувствуя, как одна слеза все же скатилась по щеке.
– Я никогда не заставлю тебя выбирать.
– Спасибо, Лу, – отозвался хриплый голос, а теплые руки обхватили в ответ. И, наверное, это единственный по-настоящему нормальный вечер в кругу семьи.
Глава 11. Аарон
В пальцах тлела сигарета, вокруг сновали рабочие, доделывая наспех проведенный в клубе ремонт.
Я наблюдал за тем, как друг совершал преступление против кулинарии всего мира. Хорхе уплетал жирный стейк, сидя напротив и запивая все это горячим черным кофе, что вызывало у меня странное чувство отвращения от несовместимости этих продуктов и способа их употребления. И почему именно он оказался моей правой рукой. Потому что мы вместе выросли? Потому что с самого детства везде были вместе? Или потому что это единственный человек, которому я доверял?
– Так ты уже решил, что со всем этим будешь делать? – прожевывая большой кусок мяса, спросил Хорхе.
– Тебя где воспитывали вообще?
– Рядом с тобой в пеленках, придурок, – отозвался он, утерев салфеткой губы.
– И я удивлен, что мы оказались настолько разными, –
