style="font-size:15px;"> – И как?
– Мне позвонил Артур, но вместо его голоса я услышала истошные крики, слышала, как девушка стонала и требовала продолжения, и его, его голос говорил ей: «Девочка моя».
– Что ты почувствовала в этот момент?
– Вначале острую боль, затем обиду, ярость. Я не знала, как мне быть.
– Что ты сделала?
– Ничего. Выключила телефон, пошла на работу, отработала. И приехала к Артуру, чтобы расстаться с ним.
– Когда это случилось?
– Полгода назад.
– Но ты же не рассталась с ним после этого. Почему?
– Он сказал, что любит меня, просил прощения и уверял, что был у шлюхи. Я спросила: «Чего тебе не хватает?» Он сказал: «Новых ощущений». И что проститутки-то знают толк в любви.
– Понимаю, что тебе пришлось пережить. Можешь сделать с этим рисунком все, что хочешь. Так, как тогда хотела бы поступить.
– Я хочу порвать его и никогда больше не вспоминать об этом.
В конце Илья Константинович вручил мне Библию. И начал интересоваться моими увлечениями, спросил, что мне приносит удовольствие. Сказал, что готов принести мои любимые книги и еду. Я попросила сборник стихов Асадова, «Гранатовый браслет» Куприна и «Здравствуй, грусть» Франсуазы Саган, а еще сыра и свежего батона. И, о чудо, доктор И.К. принес все через три дня. В книгу Куприна положил записку: «В тебе звучит музыка. Откройся новому. Я помогу».
Неужели я ему нравлюсь? Никто из девушек не говорил, что доктор И.К. оказывал им знаки внимания.
Что он за человек? Меня привлекли в нем длинные пальцы рук, и я представила, как он проводит ими по роялю. Но зачем я ему? Что он хочет сказать своей запиской? В его глазах читалась боль и тоска. Видно, что он много страдал в свое время, а может, и сейчас страдает. Но я не могу излечить его душу, пока в моем сердце дыра. Что я могу дать ему? Ничего. Мне нечего ему сказать.
Глава II Все дороги ведут в детство
«Сегодня у меня явилась мысль: если юность – весна, зрелость – лето, пожилые годы – осень и старость – зима, то что же – детство? Это – весна, лето, осень и зима в один день».
Марина Цветаева
Странно, как память играет с нами. Что-то она стирает навсегда, как морская волна – признание в любви на песке; что-то – выцарапывает в душе, как вавилонский клинописец.
Сейчас, глядя на унылую, серую стену в больнице, я далеко в прошлом.
Я отчетливо помню себя в пять лет. На мне красивое белое платье, как у невесты. Я в детском садике. Новогодний утренник, я играю Волшебную Снежинку и стою в самом центре круга. Вдруг девочка Лена наступает мне на платье, и оно рвется у всех на глазах. Верх каким-то чудом остался, а низ – нет. Все смотрят и смеются, а я убегаю от стыда в другой зал, краснея и всхлипывая на ходу. Полный провал, но, если посмотреть взрослым взглядом, что тут такого – просто нелепая случайность.
Первая
